Застигнутые на верхних полках Никифоров и Слесарев скорее всего вынуждены были оставаться неподвижными, ведь они были ограничены в пространстве и поначалу не могли предпринимать никаких активных действий.

Оба они смогли лишь подтянуть ноги к животу и произвести ограниченные движения корпусом и головой, но не имели возможности воспрепятствовать действиям стрелявшего».

«Однако, — указали эксперты, — проделав бессознательные защитные движения, они могли привлечь внимание стрелявшего, что повлекло направленные в них выстрелы».

А вот Гирский, который не отличался особым физическим и умственным развитием, в экстремальной ситуации — стрельбе по сидящим в купе — скорее всего должен был быть ошеломлен и застыл в неподвижной позе.

Сафаров же, развитый интеллектуально и физически, отличный спортсмен, по характеру сангвиник, сильная и волевая натура, должен был быстро оценить обстановку. Сидя у окна вагона, зажатый стеной вагона и столиком, а с другой стороны — сидящим рядом Маджуновым, и ощущая, что выстрелы уже направлены в левый нижний и верхний секторы купе, он скорее всего принял оборонительное решение — быстро скрыться под столиком. Но поскольку этим движением Сафаров обнаружил себя, Сакалаускас должен был выстрелить в него. Обладая плотным телосложением, да еще и раненный в грудь, Сафаров мог застрять в ограниченном пространстве между столиком и нижней полкой в согнутом положении.

Когда Сакалаускас обнаружил, что один из пистолетов в его руках встал на затворную задержку, он должен был бросить его и как можно скорее позаботиться о новом оружии. Но при этом он, по мнению экспертов, сознавал, что в купе остались живые люди, и в том числе — особо неприятные для него и способные оказать ему сопротивление Слесарев и Никифиров, а также не получивший ранений Гирский.

Исходя из того, что Слесарев был опытным военнослужащим и командиром отделения, эксперты предположили, что он мог подать команду закрыть дверь. Скорее всего Гирский мог после этого придти в себя и по команде старшего потянуться к двери и захлопнуть ее. Никифоров, лежавший на верхней правой полке, мог принять в этом участие и спустившись на столик, попытаться удержать дверь закрытой.

А Сакалаускас, обнаружив, что дверь купе закрыта, продолжал руководствоваться прежней устойчивой установкой: он должен был целенаправленными выстрелами в замок и ручку двери пытаться открыть ее и добраться до обидчиков. И тут в поле его зрения неожиданно появился Котовский, который, обратив на себя особое внимание Сакалаускаса, вызвал у того быструю ответную реакцию еще более агрессивного плана — он стал стрелять в Котовского, а потом, на этом повышенном эмоциональном фоне, услышав шорох над головой, в зоне верхних полок купе и багажного отсека, стад стрелять туда.

Эксперты определили даже, что чаще всего Сакалаускас производил выстрелы ведущей, правой рукой, хотя оружие держал в обеих. Поэтому новые пистолеты он брал в правую руку, а дозаряжал пистолеты, которые держал в левой руке, — ведь бросать оба пистолета и освобождать обе руки от оружия он не решился бы.

Таким образом, эксперты блестяще ответили на необычный вопрос следствия о том, чем можно объяснить последовательность выстрелов, произведенных Сакалаускасом.

При этом орудиями экспертов были не только перо и бумага. Для того чтобы так скрупулезно воссоздать картину бойни, в лучших традициях Голливуда был специально создан макет спецвагона в натуральную величину, а для его создания использовали реальные части арматуры и комплектации спецвагона, снятые оттуда, где происходила стрельба.

Сакалаускаса и всех потерпевших изображали статисты, подобранные в точном соответствии с ростом и конституцией каждого из фигурантов. В заключении имеется такая строчка: «Действия всех статистов были неоднократно отрепетированы в соответствии с имеющимися в распоряжении экспертов фактическими данными…» Наверное, любой режиссер дорого бы дал за возможность присутствия на этих репетициях!

По мотивам дела Сакалаускаса снимался художественный фильм. А сколько публицистических передач прошло по материалам этого дела на радио и телевидении! Но, к сожалению, даже эта беспрецедентная трагедия ничему не научила срочнослужащих «дедов» и не остановила армейского беспредела.

Примерно в те же годы Вадиму Петровичу пришлось участвовать в проведении экспертиз по делу, до сих пор не имеющему аналогов в отечественной криминалистике.

Разве что в мировой беллетристике: у королевы детективного жанра Агаты Кристи есть роман «Вилла „Белый конь“», в котором захватывающий сюжет строится на хитроумном плане преступников незаметно отравлять намеченных жертв таллием, отчего несчастные умирают в страшных мучениях ничего не подозревающие врачи констатируют смерть от воспаления легких, инсульта, пищевого отравления…

В туманном Альбионе злодеи творили свое черное дело ради наживы, в России почтенная женщина отравила молодую семью, чтобы те не мозолили ей глаза на коммунальной кухне.

В обычной питерской коммуналке жили двадцатипятилетние супруги Талановы с маленькой дочкой Олесей; они любили друг друга, не могли нарадоваться на свою четырехлетнюю девочку, но втайне мечтали еще и о сыне. В самом конце лета Татьяна обрадовала мужа тем, что мечта скоро станет реальностью и у Олеси появится маленьким братик или сестричка — две дочки тоже неплохо.

Если бы знала Татьяна, что все это время у их единственной соседки по квартире Зинаиды Андреевны уже лежал в укромном месте огромный кристалл смертельного яда, приготовленный, чтобы отравить ее и ее неродившегося ребенка…

Зинаида Андреевна была женщиной замкнутой, нелюдимой. Семейное счастье соседей не давало ей покоя, особенно после того, как умер ее сын, который был чуть старше Татьяны и ее мужа. До этого он долго болел; 1983 году попал в больницу в первый раз, летним вечером его увезли из дома на «скорой» в тяжелом состоянии, он не мог встать на ноги, его рвало, кружилась голова, жгло подошвы, резко подскочило давление. Тогда он пролежал в больнице месяц, а выйдя, уже так и не оправился. Ходил с палочкой, как старик, облысел, стал плохо видеть. Работать, как раньше, он уже не мог, ему дали инвалидность II группы. Поставили совершенно непроизносимый диагноз: энцефаломиелополи-радикулоневрит.

А в 1985 году все повторилось. Павла снова увезли на «скорой» с теми же жалобами: слабость, боли в руках и ногах, головокружение, нарушение речи. Только на этот раз все кончилось за два дня. На следующий день состояние средней тяжести стало тяжелым, Павел потерял сознание и больше не пришел в себя, а через несколько часов остановилось сердце. Вскрытие показало отек головного мозга, паралич дыхательного центра.

Это было 1 октября. Через двадцать с небольшим дней безутешная мать достала из укромного места ядовитый кристалл КРС-5, размером с кулак, хладнокровно растолкла часть его в порошок, всыпала в чашку с водой комнатной температуры и настаивала эту дьявольскую смесь три-четыре дня. Наконец отрава, на ее взгляд, была готова. Зинаида Андреевна понюхала жидкость и даже, рискуя своим здоровьем, лизнула краешек пальца, смоченного в чашке (после этого у нее три дня болела голова).