… Вскоре нужда в деньгах заставила американского конструктора пойти на поклон к представителям СССР, которым он предложил купить новейший образец «летающий танк» М1932. Машина была приобретена нашей стороной за 20.000 долларов и тайно (в данном случае госдепартамент США наложил запрет на продажу) летом 1932 года переправил в СССР, где получила обозначение Т-32. Она прошла испытания и даже была показана на военном параде в Харькове.

Что касается Μ1931, то танки, прибывшие в СССР в начале 1931 года, подверглись всестороннему изучению и испытаниям. В марте машину № 2051 доставили на полигон в Кубинку, где ее показали высшему и старшему командному составу РККА и членам правительства. 13 февраля 1931 года постановлением РВС СССР танк приняли на вооружение под индексом БТ-2» [27].

Так родились танки семейства БТ. Росказни досужих «специалистов» в области тактики о том, что еще в конце 1920-х штаб РККА разрабатывал идею массированного танкового рейда (а немцы, естественно, ее переняли) — ложь!

По состоянию на середину 1930-х советские бронетанковые силы численно несомненно сильнейшие в мире. Сравним.

В Великобритании производство легких МКIV началось лишь в 1934 году, к началу войны британцы имели всего около 800 боевых машин А9, А10 и А11.

Первый немецкий танк — легкий Pz.Kpfw.I с пулеметным вооружением был разработан только в 1933 году. По состоянию на 1 сентября 1939 года немцы имели немногим более 3000 танков. Из них 1445 Pz.I и 1223 Pz.II, атакже всего211 среднихPz.Kpfw.IV.

Итальянцы вплоть до конца 1930-х производили только танкетки и различные модификации по «мотивам» французского «Рено» FT17. Свой первый средний танк (фактически легкий — 11 тонн) Μ11/39 Италия создала только в 1938 году.

Польша также с начала 1930-х строила одни танкетки. Легкий 7ТР на базе «Виккерса-6-тонного» (аналог советского Т-26) начал производиться только с 1935 года. Серийный выпуск легкого 10ТР (на базе Ml930 Кристи, аналог советского БТ-2) наладить не успели. К началу Второй мировой Польша располагала 700 танкетками TK/TKS с пулеметным вооружением и всего 169 7ТР, 50 «Виккерс-6-тонный», 67 «Рено» FT17» времен Первой мировой и 53 «Рено» R 35.

Серьезные боевые машины строила Франция, но лишь… с 1933 года. То же касается и Чехословакии — свой LT.35 они начали выпускать в 1934-м, а знаменитый LT.38 — накануне оккупации, в 1938-м (было заложено три прототипа).

Первый серийный американский легкий М-1 стал в серию в конце 1934-го. Что же до Японии, то к 1939 году они обладали всего 2020 единицами танков, из которых в войсках находилось 720 единиц — в основном легких «Ха-Γο» (модель 2595).

Ахиллесовой пятой механизированных частей Красной Армии было отсутствие добротной доктрины их использования. А как же теория «глубокой операции»? Но дело в том, что данная теория являлась общевойсковой и рассматривала действия механизированных и бронетанковых соединений в контексте общей стратегической задачи. Все уставы АБТВ СССР привязывались, в свою очередь, к концепции «глубокой операции». А эта самая концепция диктовала для танков, в основном, один способ действий — «Вперед!»

Но ведь война состоит не из одного безостановочного наступления, в бою существует слишком много нюансов. А если придется обороняться? А вести бой в населенном пункте? В лесу? В горах? В снегу? В дефиле?

Помните, как в 1925 году морской штаб РККФ пытался создать универсальную доктрину использования флота в гипотетических конфликтах будущего? Вот таких теоретических разработок и не хватало бронетанковым силам СССР. Почему? Вовсе не из-за глупости военных теоретиков. Причина та же, что и в 1920-х у моряков — гипотетические конфликты будущего политическое и военное руководство страны не интересовали. Сталин готовился (повторюсь еще раз) к конкретной войне и вести эту войну собирались конкретным же способом — стремительным наступлением массы (пехоты, танков и кавалерии). Однако война все равно все поставит на свои места. По своему…

Впрочем, как и в случае со стрелковыми дивизиями, в середине 1930-х теоретические недочеты можно было еще вполне безболезненно устранить. В большинстве государств мира, как мы уже знаем, в тот момент не было вообще никаких конкретных доктрин применения танков (за исключением поддержки ими пехоты в наступлении), даже если были сами танки. Иногда существовала доктрина, но не было танков (как у немцев например). А иногда не было ни того, ни другого. Дело вновь стало за практическим опытом, по результатам которого можно было скорректировать довоенные уставы.

Третьим по значимости родом сухопутных войск РККА вплоть до начала Второй мировой войны являлась кавалерия, о чем почему-то стыдливо умалчивают многие советские историки.

По поводу советской кавалерии предвоенного десятилетия существует двоякое мнение. Первое, устоявшееся — кавалерия в войне моторов была откровенным анахронизмом, ее использование в боевых действиях на фронтах Отечественной войны было ошибкой. Второе мнение «прорезалось» относительно недавно. Наиболее конкретно его выразил А.Исаев в книге «Антисуворов. 10 мифов второй мировой». Суть его прямо противоположна первому: советская кавалерия была прекрасно подготовлена к современной войне, использовала в ходе боевых действий передовую тактику и ее применение в боях было однозначным благом для Красной Армии.

Какое из двух мнений соответствует действительности? Более верной, хотя и не модной, является первоначальная точка зрения. Для того чтобы правильно оценить советскую кавалерию и историю ее применения в боевых действиях, необходимо всего лишь правильно расставить акценты, то есть взглянуть на нее трезвым взглядом, ибо «специалисты» вроде Мухина, Исаева, Дрожжина, Лебединцева и иже с ними просто «вешают лапшу» на уши необремененной познаниями аудитории.

«Кавалеристы стали представляться какими-то буйнопомешанными, бросающимися в конном строю на танки с шашками и пиками. Бой мифических «жолнеров» с танками Гудериана стал символом победы техники над устаревшим оружием и тактикой. Такие атаки стали приписывать не только полякам, но и конникам Красной Армии, даже изображать рубку шашками танков на киноленте. Кавалеристы надолго получили клеймо отважных, но туповатых дикарей, не знакомых со свойствами современной техники» [33, с.132–133].

Прежде чем объявлять истории о боях кавалеристов с бронетехникой мифом, необходимо исследовать все источники, в которых о подобных боях упоминается, и, подняв фактические материалы, развеять эти слухи ил и же подтвердить. А подобных источников гораздо больше, чем полагает г-н Исаев: об атаках польских кавалеристов на немецкие мехсоединения упоминает и Ф. Меллентин, служивший во время Польской кампании в штабе 3-го армейского корпуса; да и Гудериан сообщает о действиях Поморской кавалерийской бригады в целом, а не одного ее полка в отдельности. А где же подробное исследование деятельности Поморской бригады в указанный «отчетный» период времени? Пока не исследованы все подобные случаи, атаки кавалеристов на танки останутся легендой, но не мифом, по крайней мере нет никакого морального права так их называть, ибо опровергнуть старую историю не удалось.