Кристиан помедлил.

– Не-е, – протянул он. – Правда, я вот так спонтанно не могу. И это слишком сильный стресс после тяжелой недели. Не хочу.

– Жаль.

– А мне жаль, что тебя нет рядом.

– Ну, не расстраивайся. Выспишься, отдохнешь. И к следующим выходным будешь в форме. Как раз вот в Бонн и отправишься.

Как едко это прозвучало… Но Юлия больше не могла мириться с его нытьем. Последние дни выдались не из легких, но его не интересовали ее проблемы.

– Ты чего? Я тебя чем-то обидел?

«Нет, не обидел, – подумала Юлия. – Но ты мог бы мне помочь. Мог бы приехать сюда. И поддержать меня».

– Все в порядке, Кристиан, – холодно ответила она. – Увидимся в Гамбурге.

– Когда ты вернешься?

– Еще не знаю. Скоро.

Она повесила трубку. На душе стало еще хуже.

Когда Юлия пришла к Ротэ, Беккер как раз собирался уходить.

– Хорошо, что мы с вами увиделись, – обрадовался он. – Я собирался вам звонить. У нас есть новые данные.

– Какие?

– Появилась свидетельница, видевшая, как ваш отец в среду садился в машину.

– Что, серьезно? Это же отлично! Но что это за свидетельница и почему она объявилась только сейчас?

– Она работает в булочной напротив клиники. Знакома с вашим отцом. Но о его исчезновении узнала только сегодня.

– Он сам сел в машину? Или его туда затащили?

– Свидетельница не заметила никакого насилия.

– Значит, отец знал похитителя.

– Похоже на то. Автомобиль – красный «Фольксваген-Поло». Номер свидетельница, конечно, не разглядела.

– Ага.

– Я так понимаю, модель машины ни о чем вам не говорит?

– Конечно нет.

Беккер кивнул:

– Ну что ж, тогда не смею вас больше задерживать. Как вкусно пахнет! – Он жадно принюхался. – Желаю вам приятного аппетита. Меня же ждет моя пицца.

На ужин подали кролика с картофелем и розмарином, а к нему – салат из рукколы и помидоров, заправленный малиновым уксусом. На десерт – мороженое со свежей клубникой.

– Простите за такой скромный стол, мне сегодня было не до готовки, – виновато сказала госпожа Ротэ, подавая десерт.

– Было очень вкусно, – возразила Юлия. – Изумительно.

Особенно если сравнить с ризотто, приготовленным Марианной. Неудивительно, что у Софии проблемы с лишним весом.

– Я тут подумала… – пробормотала София.

– О чем? – осведомился Мориц.

– О папе, конечно. Мы так мало о нем знаем. В смысле, о его прошлом.

– И?

– Был какой-то мужчина, который заходил к нам пару лет назад. Помнишь, мама? Какой-то папин друг из Франкфурта.

Госпожа Ротэ нахмурилась:

– Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Они с папой учились вместе. Он приехал в Дюссельдорф на ярмарку и зашел к нам выпить кофе. Ты должна его помнить! Такой толстяк с бородкой.

– Точно! Уролог. Как же его звали? Торстен, кажется.

– А фамилия?

– Почему тебя это интересует?

– Хочу узнать, каким был папа в молодости.

– Слушай… – Мать замялась. – Что было, то было. Предоставь расследование полиции.

– Беккер говорил мне, что они проверяют всех его пациенток, – сказал Мориц. – Может, кто-то хочет отомстить за врачебную ошибку. Или за что-то еще.

– Разве эти данные не конфиденциальны? – удивилась Юлия. – Врачебная тайна, все такое?

– Медицинские данные конфиденциальны, а имена и адреса – нет. Как бы то ни было, чтобы прошерстить всю клиентуру, полиции потребуется много времени.

– Стоит позвонить этому Торстену, – стояла на своем София. – Может, он что-то знает.

– Что он может знать? – недоумевала госпожа Ротэ.

– Какая фамилия у этого Торстена?

Госпожа Ротэ нахмурилась.

– Брутцлер, – недовольно отозвалась она. – Каждый год он присылает нам открытку на Рождество, но больше мы с ним не общаемся. – Она встала. – Кто-нибудь еще хочет мороженого? Или эспрессо?

– Я не хочу, но спасибо вам огромное за ужин.

– Пожалуйста. Все из нашей лавки органических продуктов.

Она хотела еще что-то добавить, но вдруг расплакалась. Мориц, смутившись, встал, обнял мать за плечи и вывел ее на террасу.

София и Юлия подавленно молчали.

– У нее нервы сдают, – объяснила София.

– Это можно понять, – пробормотала Юлия.

София подлила себе вина.

– Ты не можешь поискать его в Интернете? – Она указала на смартфон Юлии.

– Кого?

– Этого уролога. Торстена Брутцлера из Франкфурта.

Юлия ввела данные в строку поиска и нашла адрес клиники и его домашний номер телефона.

– Ты собираешься прямо сейчас ему позвонить? Уже почти десять.

– Дело срочное.

– Что ты хочешь у него спросить?

– Я расскажу ему, что случилось. Посмотрим, что он мне на это скажет.

Юлия протянула ей мобильный:

– Звони.

София как раз набирала номер телефона, когда Мориц вернулся в комнату.

– Что ты делаешь? – удивился он, но София махнула рукой, чтобы он замолчал.

С Брутцлером она говорила недолго. Рассказала о последних событиях, выслушала его ответ, задала еще пару вопросов и через несколько минут повесила трубку.

– И?

– Он тоже ничего не знает. Папа был обычным студентом. Амбициозным, но все его любили. Особенно женщины. – Она поморщилась. – В университете у него было много девушек. Но Брутцлер не мог вспомнить их имена. Слишком уж их было много.

– Значит, опять тупик, – констатировала Юлия.

– И все же был один друг, с которым папа постоянно проводил время, – добавила София. – Его звали Вернер.

– Вернер? А фамилия?

– Этого Брутцлер не знал. Он сам был едва знаком с этим Вернером, а после учебы и вовсе потерял его из виду. Но он сказал, что Вернер и папа были неразлучны. И обещал позвонить мне, если вспомнит что-то еще. – София вздохнула, отдавая Юлии телефон. – Итак, это все-таки стоило сделать. Мы немного продвинулись.

– Поздравляю, – хмыкнул Мориц. – Может быть, его выкрал этот Вернер. Он гей, влюблен в Йохена, и все эти интрижки с женщинами разбили ему сердце. – Он зевнул. – Не обижайтесь, девочки, но я отправляюсь спать. Устал, как собака.