– В том-то и дело, ничего особенного, – скромно улыбалась она. – То же, что и обычно. Он, наверное, пожалел, когда опомнился…

Около месяца она пробыла в роли «девушки хозяина». Прислуга «Цепей» стала обходительной и внимательной, специально для нее поставили столик, с которого хорошо была видна эстрада. Она упивалась своим положением, оно было ей очень лестно. Но… В таких местах слишком велика конкуренция. Вскоре она была низвергнута со своего невысокого Олимпа и вновь смешалась с массой приходящих сюда «охотниц».

Но случай с Васильевым был скорее исключением из правил. Чаще партнер в первую встречу получал великолепный и изысканный секс бесплатно. Она была ласковой, самоотверженной и изобретательной: она считала, что надо максимально ублажить партнера, чтобы тот с нетерпением ждал второй встречи. Вот тут-то ему и выставлялся счет.

– Мне нужны туфли, сумочка, юбка, новые джинсы и две кофточки, – деловито сообщала она, раздеваясь.

Если следовало согласие, то секс был не хуже прежнего. Но иногда партнер из жадности или своеобразно понимаемого принципа справедливости начинал задавать бестактные вопросы типа:

– А почему именно я должен тебя одевать?

Она разъяснениями подобного рода не занималась и ситуацию отказом не обостряла, но ее старание и послушание мгновенно исчезали, секс утрачивал изобретательность и изыск, превращаясь в обыкновенный дежурный трах, красная цена которому в любой сауне пятьсот-шестьсот рублей в час. Все равно, что приготовиться дегустировать отборное марочное вино, а отхлебнуть жидкую бражку. Скупец мгновенно чувствовал разницу, и до него начинало кое-что доходить.

– Ты что, обиделась?

– Да, я обиделась, – быстро одеваясь, она поджимала губы. – Раз ты такой жадный, то поищи себе кого-нибудь другого… Ты не такой уж красавец!

Воспоминания о необыкновенном сексе мучили самого жадного мужчинку, почти всегда он звонил и виноватым голосом пытался назначить свидание.

– Только через магазин! – был твердый ответ.

Так, коротким или длинным путем, партнер оказывался в супердорогом бутике. Она сноровисто отбирала заранее облюбованные вещи, опытным взглядом определяя по реакции «возлюбленного», до какой суммы он готов дойти… Впрочем, воспоминания об умелом теле и подвижной интимной мышце жгли предстательную железу и способствовали щедрости. К тому же на глазах продавцов жадничать не с руки… Покупки обходились обычно в шестьдесят-восемьдесят тысяч рублей, а иногда зашкаливали за сотню.

После этого она опять была ласковой, изобретательной и страстной. Но ненадолго: через неделю ей требовались новые вещи. Большинство ухажеров такого аппетита не выдерживали. Поэтому срок ее романов колебался от недели до месяца. А может, наоборот: чрезмерный аппетит определялся коротким сроком суррогатной любви.

Несмотря на подобные проблемы, постепенно и понравившиеся сережки с бриллиантами, и шиншилловая горжетка, и норковая шубка, и кожаная куртка с песцом, и сумочка из змеиной кожи, – все это перекочевывало с магазинных полок в ее шифоньер.

Молоденькие продавщицы модных бутиков хорошо знали постоянную покупательницу, за которую платили разные мужчины и которая своей придирчивостью доводила их до тихой ярости. Она медленно перебирала вещи, откладывала и снова к ним возвращалась, по много раз мерила. Это принеси, это отнеси, это опять принеси, это замени… Но свои чувства приходилось прятать за маску вежливости и маскировать доброжелательной улыбкой. Когда она приходила одна, девушки с ней здоровались, когда в сопровождении очередного живого кошелька – сохраняли отстраненно-нейтральное выражение лиц. Что они при этом думали, оставалось неизвестным. Скорей всего – ненавидели и презирали. Она считала, что сверстницы ей завидуют. Но по большому счету ей было наплевать на их мысли.

Когда очередной партнер не выдерживал ее аппетита и отказывался по пути к постели заходить в магазин, он получал отставку, а она искала нового. Методика была отработана. С подружками или одна она заходила в какое-либо из многочисленных дорогих кафе и часами сидела за чашкой чая или кофе, зорко стреляя глазками по сторонам. Если появлялся заслуживающий внимания клиент, а глаз у нее был наметан и она безошибочно вычисляла состоятельного коммерса, она начинала ему многозначительно улыбаться, покачивая бедрами, подходила к стойке бара или шла вроде бы в туалет, или наклонялась, демонстрируя свои достоинства. Как правило, клиент «клевал», и они уходили вместе. В ночных клубах было еще проще – там шел открытый съем, и богатеньких клиентов хватало в избытке.

Жизнь шла по кругу. Познакомилась с Вадимом, приехала ночью к нему домой. Утром он повез ее завтракать.

– Я хочу сережки, – сказала она. – Они продаются в «Золотом веке», центральная витрина, справа. Бриллианты с сапфирами.

Вадим насторожился.

– Сколько стоят?

– Сто пятьдесят тысяч.

– Сколько?! – новый друг чуть не поперхнулся чаем и даже чашку отодвинул.

– Что ты так испугался? – усмехнулась она. – Не долларов, а рублей!

– Ничего себе! Да зачем тебе такие серьги? Куда ты будешь в них ходить? К какой одежде носить? Они тебе и не нужны!

– Нет, они мне нужны, – упрямо сказала она. – И ты должен мне их купить!

Она говорила уверенно и требовательно, как человек, на сто процентов уверенный в своей правоте. Такой тон обычно действует нужным образом.

Вадим разорвал пакетик с сахаром, высыпал в чай, принялся размешивать маленькой ложечкой. Он взял себя в руки и никак не выдавал владевших им чувств, хотя задумчивости в движениях явно прибавилось. Очевидно, расчетливый коммерс взвешивал на невидимых весах: стоит ли полученное удовольствие таких затрат. Впрочем, в данном случае немалые расходы сулили повторение неземного удовольствия и в будущем. А деньги, проигранные в казино или потраченные в ночных клубах, никогда не возвращаются и не дают никаких дивидендов…

– Я подумаю, – наконец сказал он и отхлебнул чаю.

Она независимо пожала плечами, держась холодно и гордо. Дескать, я никого не заставляю, хочешь – покупай, не хочешь – твое дело…

На следующий день она получила то, что хотела, а Вадим – то, что хотел он. Она снова была нежной, ласковой, изобретательной и умелой. Но ненадолго. Потому что будущие отношения они видели по-разному.

Коммерс считал, что оплатил ее ласки на годы вперед. А она уже через неделю попросила новый дорогой подарок, но на этот раз не встретила понимания. Тогда она поломала сим-карту своего мобильника, перестала подходить к домашнему и исчезла из жизни Вадима. Как-то он дождался ее возле дома. Он был возмущен.

– Ты почему так некрасиво со мной поступила? Пропала – и все! Так разве делают? Нет, милая… Раз так, то верни серьги, что я подарил!

– Вот еще! – запальчиво ответила она. От ее обычной покладистости не осталось и следа. – А как ты думаешь вернуть то, что получил от меня? А ведь это стоит гораздо дороже твоих серег!