– Для этого им придется вбить последние гвозди ровно в одно и то же время, – ответила она. – А это малоправдоподобно.

Мы дождались 12.07. Орудия смолкли. Секунда в секунду сотрудники обеих компаний вышли забрать с поля раненых и погибших, открылись городские ворота, и плотный поток торговцев, пешеходов, водителей, железнодорожных фанатов, тележурналистов, коз и прочих городских обитателей высыпал наружу, чтобы погулять и вернуться обратно к 14.38, когда сражения возобновятся.

Мы дошагали до ворот и вошли в город. Он был невелик, но жизнь в нем кипела. Бурно кипела. Ллангериг был не просто трофеем в железнодорожных войнах – он был еще и пограничным городом. Земли к северу от него были абсолютно неисследованы и нетронуты. Ллангериг был удобной стартовой точкой для экспедиций в малопопулярные у туристов земли и не самые гостеприимные горы Плинлимон и Бервин.

– Экспедиции обычно обходят стороной Кадер Идрис, – сказала Эдди. – Даже экстремальный туризм знает свои границы.

– На то есть конкретные причины? – спросил Перкинс.

– Вкратце – избыточно высокий уровень летальных исходов. Из мертвых туристов не выходит постоянных клиентов.

Продвигаясь к ближайшему постоялому двору, чтобы там пообедать, мы миновали море уличных торговцев, продающих акции железной дороги. Они называли себя именами вроде «Честного Боба» или «Эдди Слово-Кремень» и устанавливали на улицах доски, на которых мелом расписывали текущие сводки о стоимости каждой компании. С учетом результатов сегодняшней битвы акции «КЖД» в настоящий момент стоили чуточку выше акций «Трансваллийской Магистрали», но, судя по спешно накорябанным и многократно переписанным цифрам на досках, ситуация на рынке менялась постоянно.

– Стоимость акций может как подниматься, так и опускаться! – произнес позади нас радостный голосок. Обернувшись, я увидела принцессу, и она широко улыбалась. Меня удивило, что принцесса была одета как настоящая служанка, впрочем, в остальном она выглядела замечательно.

– Ох, как же я рада тебя видеть, – выпалила я.

– Взаимно, – ответила принцесса и очень не по-королевски меня обняла. – Привет, Уилсон, Эдди. Привет, мистер Перкинс. Погодите-ка, акции моих коз только что упали.

Она показала на очередного торговца, который занимался не железкой, а товарами потребления: апельсиновым соком, говядиной, козами. И кажется, цена на коз внезапно понизилась.

– Я тут пробую себя на Ллангеригской товарной бирже, – объяснила принцесса и вдруг поникла лицом. – И я никак не могу понять, почему козы такие дешевые. Это же нелогично. Сто пудов, кто-то сбрасывает дешевых коз на и без того перенасыщенный рынок. Я уж думала, опускаться дешевле уже некуда, но как же я заблуждалась.

– Так вот чем ты тут занималась последние двадцать четыре часа? – спросила я. – Играла на ллангеригской бирже козлиными акциями?

– Я уже много лет так не веселилась! – воскликнула она радостно. – Даже крошечная деталь может обрушить любые цены. Хотите, я покажу?

– Умоляю, только не это. А что случилось с Кертисом и броневиком?

– Нету их, и скатертью дорожка. Пойдемте в таверну «Железнодорожный колокольчик». За обедом я все вам расскажу.

Мы одобрили это предложение, вышли к таверне через дорогу и заказали обед.

– Так что все же у вас произошло? – спросила я, как только пышнотелая официантка с двумя татуировками паровозов на предплечьях поставила перед нами чай в высоких кружках.

Принцесса подвинула стул, чтобы посматривать в окошко на торговцев акциями и следить за резкими скачками цен, и начала свой рассказ:

– Вчера утром я смотрела, как вы осматриваете «Рейндж-Ровер»… Что там, кстати говоря, было?

– Жертвы Хотаксов. Чучела двух туристов.

– Ага. Ну так вот, ни с того ни с сего вдруг – бах! – и когда я пришла в себя, я трясусь на полу машины, я связана, у меня кляп во рту и жутко раскалывается голова. Кажись, Кертис двинул мне по башке чем-то типа монтажной лопатки. Мы приехали в Ллангериг во время дневной битвы, в город попали к пяти. Кертис тут же продал меня местному криминальному барону, Жиму О’Рурку, сам переночевал в «Ритц-Ллангериг» и с утра укатил отсюда на броневике. Куда – не знаю.

– Он взял с собой коз? – спросила Эдди.

– Четыре штуки.

– Он едет на север, к Кадер Идрис. Козы пойдут на оплату за проезд по землям Горных Силуров.

– Зачем ему на Кадер Идрис? – удивилась принцесса.

– Искать Кладбище Левиафанов. Я сказала ему, что их зубы представляют большую ценность для волшебников.

– Правда?

– Нет. Но из них получились бы симпатичные сувениры. Где мне найти этого Жима? Мне нужно выкупить тебя обратно.

Принцесса посмеялась себе под нос.

– Уже не нужно. Сейчас объясню. Поскольку служанки здесь ценятся очень высоко, у Жима не нашлось столько наличности, чтобы заплатить Кертису сразу, а Кертис не верил, что тот вернет ему задолженные деньги, ну я и предложила выпустить себя в обращение на ллангеригскую биржу.

– Что ты предложила? – переспросил Перкинс.

– Выпустить себя в обращение. Это очень просто. Если принять во внимание, что у меня есть ценность, которая выражается в моих услугах, я могла оформить себя как юрлицо – «Лора Скребб (служанка) ИП». И потом я могла продавать – выпускать в обращение – себя покупателям, разделив собственную ценность между ста акциями. Если вы покупаете десять акций Лоры Скребб (служанки) ИП, я выделю вам десять процентов своей шестидесятичасовой рабочей недели, то есть шесть часов.

– Разве не проще продавать свое рабочее время по часам? – спросила я.

– Нет, так намного лучше, – возразила принцесса с улыбкой, – потому что акции Лоры Скребб (служанки) ИП оборотоспособны. Шестьдесят процентов акций получил Жим, а тридцать процентов оставил себе Кертис, которые тут же и продал по семьдесят плутников штука. Не очень выгодная цена, но для неизвестного товара (меня) это лучшее, что он смог выручить.

– А потом что?

– Ну вот, значит, чтобы поднять цену на мои акции, я провела два часа, занимаясь полезными делами – прибирала постели, гуляла с собачками, мыла посуду, чистила туфли, всякое такое – и уже скоро все хотели себе немного Лоры Скребб, которая будет делать за них грязную работу, и мои акции выросли в цене до двухсот плутников за штуку. Таким образом, за два часа стоимость Лоры Скребб (служанки) ИП выросла с семидесяти плутников за акцию до двухсот. Пока все понятно?

– Вроде, да. Значит… пакет Жима теперь стоит почти в три раза больше, чем он за него заплатил?

– Вот именно. И сейчас начинается самое интересное. Видите женщину за барной стойкой?

– Да.

– Это Мадж Райерсон. Милейшей души женщина, но жуткая сплетница. Нашепчи ей что-нибудь на ухо – и за считаные минуты об этом пронюхает весь город. Ну, я и намекнула ей, что в мой пакет услуг входит глажка белья.