«Как всегда, Маркис, с тобой было приятно провести время».

Ким покачала головой. Это замечание было деланным. Страсти было в нем как в цветной капусте.

«С тобой тоже, Эмили. Но я надеюсь, через пару недель снова будем вместе».

«Я тоже. Мне уже надоело возвращаться ни с чем».

Станция на экранах стала больше, «Охотник» подходил к доку. Уже были видны люди в рабочих секциях, а техник в скафандре уже ждал с соединительным кабелем. Корабль слегка тряхнуло, и он остановился. Линия лампочек на консоли отчаянно замигала и потускнела.

«Пора домой», – сказал Кейн.

Они отстегнулись и вышли из кабины, Эмили впереди. Если они что-то друг другу и говорили, это уже не записалось.

На последних минутах Солли вышел из своей комнаты, запахнувшись в мягкий желтый халат.

– Теперь, – сказал он, – Кейн останется на корабле еще несколько часов оформлять документы. Потом он поедет в Терминал и остановится в отеле. Трипли полетит домой. Йоши твоя сестра подзовут такси, скажут, чтобы их отвезли в «Ройял палмз», но туда не прибудут. – Таков сценарий.

– Но мы думаем, что Йоши так или иначе попала в долину Северина. Это может значить, что Эмили была с ней.

– Может.

– О'кей. – На улице было еще темно. – Если мы собираемся завтра вести поиски, сейчас хорошо бы отдохнуть.

Они заказали по сети снаряжение для подводного плавания и складную лодку, а также флаер, а потом пошли завтракать. Когда они поели, флаер со снаряжением уже ждал на стоянке.

Ким подключила золотоискатель к входному разъему для связи с бортом, чтобы результаты отображались на вспомогательном экране.

Через несколько минут после полудня они взлетели с крыши отеля и повернули на юг, к Северину. День был холодным и ясным.

– А как получилось, – спросил Солли, когда они летели, – что и Кейн и Трипли жили в одной и той же деревне?

– Трипли здесь не жил, – ответила Ким. – Северин – туристское место, и он сюда приезжал на каникулы. А также в межсезонье. Трипли любил уединение.

– Кейн сюда переехал в пятьдесят девятом, получив виллу в наследство от родственника, восхищавшегося его военными подвигами. Он тогда уже начинал завоевывать себе имя как художник и решил, что здесь будет идеальное место для работы. В деревне тогда было население всего тысяча человек, и не удивительно, что эти двое встретились. Когда Трипли понадобился пилот на «Охотник», Кейн оказался рядом.

Пик Надежды возвышался над группой вершин на юго-западе. Машина подлетала к Северину, идя низко, всего метров на тысячу над землей. Широкая река не была судоходна: она спускалась к плотине каскадом порогов. По обе стороны к воде подступал густой лес. Иногда попадался фермерский дом, всегда разрушенный. Пейзаж был густо укрыт снегом.

Внизу грузовой поезд шел на запад. Он плыл над самыми деревьями, и они кланялись за ним волной, тут же выпрямляясь. Поезд шел к туннелю Калбертсона, ведущему сквозь толщу горы. Отсюда его не было видно, но заметно было, как поезд, подходя к нему, замедлял ход.

Точных координат виллы Трипли Ким флаеру дать не могла, и потому перешла на ручное управление, скользя над озером. Оно было покрыто стеклянным льдом.

Солли включил локатор. На дисплее появились группы данных настройки, экран мигнул и позеленел. Ответ отрицательный.

Впереди на холме одиноко стояла вилла Трипли.

Она, казалось, была выдернута из реального мира, как черная дыра, как сингулярность, где законы физики слегка искажены. Где исчезают следы.

Машина спустилась на уровень крон деревьев и проплыла над самой крышей. Дисплей остался зеленым.

Служебные постройки тоже ничего не дали.

Ким облетела ближайшие окрестности виллы. Почти вся бывшая земля Трипли покрылась молодым лесом и густым кустарником. Изгороди повалились, группа елей на восточной стороне казалась мертвой.

Ким расширила зону поисков на несколько километров к западу, летая по сетке, обшарила землю до самой гряды холмов, защитившей город в ночь взрыва. Проверила гребень, заглянула на дальний склон до той черты, где земля становилась каменистой.

По карте она вернулась назад и пролетела над деревней. Центр Северина был под водой. Ким опустилась так низко, что намочила полозья. Дисплей остался зеленым.

– Ты думаешь, что убийца спрятал ее возле ратуши? – спросил Солли.

– Если это был маньяк, кто знает, на что он способен? Убийца, вероятно, мог бы бросить труп в озеро, которое тогда было намного меньше, или в реку. Или он мог закопать ее к северу от города, в земле, которая теперь стала дном озера. В любом случае она еще под водой. И потому Ким систематически облетала поверхность озера, покрывая ее квадратами, пока за полтора часа не облетела целиком.

Это, подумала Ким, исключило самые вероятные места.

Она взяла курс на восток вдоль южного берега. Почти сразу экран замигал.

– Что-то есть, – сказал Солли. Интенсивность показаний падала и нарастала по мере движения машины.

Здесь. Сплошной лес.

– Вижу железную изгородь, – сказала Ким.

– И несколько надгробий. – Они заросли густым кустарником и были почти не видны.

И пара кованых железных ворот.

– Кладбище, – сказал Солли. Он зафиксировал место, что бы не потерять его, когда они выйдут за пределы диапазона сканера.

Ким села на поляне метрах в ста от кладбища. Возник короткий спор, кто пойдет, а кто останется.

– Это мой сценарий, – настаивала она. Солли пожал плечами.

– Только все время говори со мной.

– Все будет нормально.

Она закрыла куртку, вылезла из флаера и направилась в лес. День был холодный, ясный и очень тихий. Снег скрипел под ногами.

Ким тут же потеряла путь и должна была вернуться. Солли видел из флаера кратчайший путь, но он был загорожен оградами, кустарником, ручьями или прочими препятствиями. Со второй попытки Ким нашла ворота. Над ними была арка с надписью КОНЕЦ ПУТИ.

– Не очень большой душевной тонкости люди, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Солли.

– Потом объясню.

– Ладно. Ты уже вошла?

– Да. Дай мне направление.

Солли посмотрел на карту и определил, где она находится.

– Вправо на шестьдесят градусов.

На кладбище было полно надгробий, и оно сильно заросло. Ким пошла в указанном направлении.

– Отлично, – сказал Солли. – Так и иди.

Ким по дороге смотрела на надписи. Некоторым уже больше двухсот лет.