Каждая тележка – 5 миллионов.

Шесть тележек.

30 миллионов зеленых.

Примерно.

С немыслимым удовольствием она бросала пачки в брезент. Номер наполнился запахами чернил и бумаги.

Охранники пожирали ее глазами. Стю подошел к третьему ящику, а она и Джеррод уже почти заполнили второй мешок.

– Как дела? – спросил Айзея от двери.

– Дела идут, братишка, – ответил Стю. – Сколько мы здесь?

– Две минуты пятьдесят пять секунд.

Джеррод застегнул молнии на двух первых мешках и оттолкнул их в сторону.

Они принялись за третий ящик.

Если не считать легкого жужжания дрели, мужчины работали в напряженной тишине. Парадокс – время словно застыло, при этом минуты свистели с бешеной скоростью.

Адреналин заполнил Летти всю до отказа – казалось, они здесь орудуют уже несколько часов.

Стю высверлил последний замок. Потом поднял нечто, напоминавшее волшебную палочку, и начал медленно двигать ею над брезентовыми мешками.

– У нас гости, – сказал Айзея. – Один.

– Помощь требуется? – спросил Джеррод.

– На что намекаешь, братишка?

– Вооружен?

– Делайте свое дело. Разберусь.

В дверь постучали.

Летти подняла голову. Если б моргнула, пропустила бы все представление.

Айзея открыл дверь, втянул в номер симпатичного латиноса и одним ударом локтя отправил его отдыхать.

Еще десять секунд – и, связанный, с кляпом во рту, он лежал вместе с остальными.

Айзея пружинистой походкой подошел к Стю – тот колдовал своей палочкой над последним ящиком.

– Мы довольны?

– Да, деньги не очипированы.

– А попонятнее? – спросила Летти.

– Их нельзя отследить.

Летти высыпала в брезент последнюю горсть пачек и застегнула мешок. Айзея, Стю и Джеррод уже оттащили добычу в ванную комнату. Летти попыталась поднять мешок, но он весил ненамного меньше ее. Пришлось тащить по ковру.

На полпути к спальне она услышала, как у охранника включилась рация. Мужской голос. Низкий, скрипучий.

– Мэтт, камеру принесли? Прием.

Летти бросила мешок и кинулась назад. Она перевернула Мэтта, отстегнула его кляп и схватила рацию. Ближайшее оружие – компактный пистолет-пулемет – лежало на кофейном столике.

Она цапнула его и сунула дуло охраннику под подбородок.

– Мэтт, как слышно? Прием.

– Скажи ему, что камеру принесли, – сказала Летти, – и через минуту ты выйдешь на связь. Слово в слово.

– Что там, Летти? – окликнул ее Айзея из спальни.

Она подняла палец. Взглянула прямо Мэтту в глаза – там было много стали, но и страха тоже.

Надо надеяться, страх пересилит.

Ткнула рацию ему под нос – и внезапно поняла, что делает. Ведь она принуждает его под страхом смерти. Конечно, она ни за что не выстрелит, даже если он их сдаст, но все-таки – возникла линия, и она через нее переступила.

Без колебаний.

Чисто рефлекторно.

Это ее первое вооруженное ограбление.

У тебя нет выбора. Надо уносить ноги из этого отеля сейчас же.

Мэтт заговорил в рацию:

– Камеру принесли. Устанавливаем. Через минуту выйду на связь. Прием.

– Понял.

Летти взяла рацию и тут же кинулась в спальню.

Мешков уже не было, Джеррод опускался в лаз.

Она стала у края зияющей дыры, опустилась на колени. Над мраморной поверхностью увидела протянутую руку Айзеи. Втиснулась в пространство лаза. Голову сверлила одна мысль: как можно скорее выбраться из этой передряги, из этого отеля, из этого города.

Ее охватила паника – время уходит!

По стремянке Летти спустилась в номер 968, услышала, как стала на место мраморная плита. Сверху на нее надвигались подошвы военных ботинок Айзеи, замыкавшего их цепочку.

18

Сунуть левую ногу в страховочную привязь Летти удалось только с четвертой попытки.

Айзея наблюдал за ней из окна.

– Ты должна запереть эту хрень на замок, – сказал он.

– Какую хрень?

– Твою панику.

Стю уже спустился по канату четыре минуты назад. За ним следом – Джеррод. Айзи прикрепил к канату три оставшихся мешка и плавно опускал на крышу конференц-центра сто с лишним килограммов живых денег – 12 миллионов долларов.

Снова заверещала рация.

Летти словно током ударило, прошибло насквозь.

Айзея отцепил от своей страховочной привязи запорный карабин и подошел к кровати.

– Мэтт, картинка так и не появилась, прием.

Айзея, подняв рацию, постарался сымитировать голос Мэтта.

– Эта камера тоже не работает.

– Ты мне голову морочишь? Прием.

– Нет. Прием.

– Сейчас я принесу еще одну сам. Прием.

– Понял.

– Жди через пять минут.

– Теперь можешь паниковать, – разрешил Айзея. Он схватил ее страховочную привязь и затянул потуже. – По канату раньше не спускалась?

– Нет. – Летти почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

– Это легче легкого.

– Да уж, конечно.

Они подошли к зияющему отверстию в окне, и Лас-Вегас окатил Летти своим ночным жаром; в ноздри ударил аромат Стрипа и не такой далекой пустыни. Запахи шалфея, автомобильного выхлопа, ресторанных отходов.

В качестве якоря Айзея использовал каркас кровати, привязав к ней канат мертвым узлом.

– Я не хочу умирать, – сказала Летти.

Айзи сложил черный канат вдвое и выбросил половину за окно.

– Иди посмотри, – сказал он. – Надо видеть, куда будешь прыгать.

Она придвинулась к стеклу, робко высунула голову.

– Батюшки светы…

В животе забурлило. Все тело воспротивилось.

Стю и Джеррод маячили далеко внизу, словно фигурки из «Лего».

Здание изгибалось так, что, казалось, мозги сейчас вывернутся наизнанку.

– Надо было отрепетировать этот номер, – сказала Летти.

Айзея схватил ее страховочную привязь, вдел в нее канат, закрепил устройство с помощью запорного карабина.

– Мне страшно, – сказала она.

– Слышу. Но, по мне, лучше упасть и разбиться, чем встретить в этом номере ораву разъяренных охранников. Согласна?