– Почему бы и нет? Мы же не в заколдованном царстве, где все клады обращаются в труху с первым лучом солнца, – фыркнула Ирка.

– Но она же чужая, Император украл ее у кого-то…

– Наверняка это было тысячу лет назад, а может, и больше, – пожала плечами девочка. – К тому же если нас схватят, то все равно убьют вне зависимости оттого, стащила я украшение или нет.

Подумав, что в чем-то она права, Костя и сам зачерпнул в карман пару пригоршней рубинов, хотя и понимал, что скорее всего в этом нет смысла. Они так далеко от родной планеты, что даже если сумеют каким-то чудом остановить программу, едва ли смогут возвратиться домой. И даже если как по волшебству программа будет остановлена, неужели Император со своим звездным флотом не сумеет стереть планету в порошок, раз он настолько ненавидит Землю, что отправился наблюдать за ее уничтожением?

Но от всех этих унылых, безрадостных мыслей не было никакого проку, только тоска одолевала, и Костик снова вспомнил слова – на этот раз своей бабушки – что, если слишком долго думать, лучше не думать вообще.

– Посмотрим, что у Императора в этом сундуке, – сказал он и, подойдя к нему, решительно поднял крышку.

Сундук не был заперт, хотя открытый замок болтался в кольце.

Ребята ожидали увидеть все, что угодно, но только не это: ларь был наполнен книгами – не фотокристаллами, не дискетами, не лазерными дисками с записью, не мини-компактами, не какими-либо другими современными механизмами, которые наверняка освоила любая технически преуспевшая цивилизация и которые уже во множестве появились и на Земле в конце XX века. Здесь были самые обыкновенные земные книги, в разных переплетах или вообще без них, многие ветхие и неоднократно читанные. В сундуке хранилась библиотека Императора – те избранные произведения, которые он собирал на протяжении последних двух с половиной тысяч лет.

Здесь были и старинные свитки на пергаменте, записи Калигулы и доносы эпохи Нерона, и папирус, на котором палочками отмечались отрубленные головы, труд какого-то полуграмотного деревенского палача, и дневники Наполеона, и «Майн кампф» Гитлера, и «Так говорил Заратустра» Ницше, и современная философия Кьеркегора, утверждавшая, что все тщетно и все в этом мире держится на боли и страхе, и другие философские и исторические сочинения, связанные в основном с деятельностью всевозможных тиранов и деспотов вроде Сталина, Тамерлана или римского императора Тиберия.

Костя открыл одну из книг, взглянул на первую страницу и вздрогнул. На ней ручкой размашистым почерком было написано: «Координатору, моему учителю, с признательностью от ученика. Иосиф Сталин». Мальчик, начиная уже о чем-то догадываться, раскрыл другую книгу, и на титуле, как он и ожидал, тоже было посвящение на немецком языке с подписью: «Адольф Гитлер». И все остальные книги и свитки от основания истории на языках всех народов были подписаны одному Координатору, который, очевидно, давно уже развивал на Земле свою самую бурную деятельность.

Именно такие сочинения привлекали в основном интерес Императора, и, вероятно, с их помощью он пытался оправдать свои деяния и не казаться самому себе неудачником, одиноким изгоем.

Наличие этих книг, привозимых с Земли в разные эпохи, доказывало, что диктатор все эти годы внимательно следил за историей планеты, за всеми происходящими на ней войнами и катаклизмами и сам активно влиял на ее историю.

– Как ты думаешь, эти сокровища они тоже ему подарили? Сталины, Гитлеры, Калигулы, Батый… Все эти убийцы? – спросила Ирка, кивая на россыпь золота на полу.

– Наверное, да, – сказал Костик.

– Тогда и моя диадема тоже от них… Если так, то я не хочу ее носить, она вся в крови. – И девочка, брезгливо сорвав, бросила украшение в сундук прямо на книги.

Рядом у стены – Костик заметил их только сейчас – стояли большие песочные часы, и песок из верхней чаши неторопливой, но непрерывной струйкой перетекал в нижнюю. Песка наверху оставалось не больше трети, а это означало, что большая часть времени, отпущенного Императором планете Земля, уже прошла.

Глядя на эти часы, Ира неожиданно поняла значение выражения «время истекло «– речь здесь, несомненно, шла о песочных часах, о песке, ибо только он мог истечь, как это сейчас и происходило.

– Нужно спешить, не стоит здесь задерживаться, – сказал Костя.

Они подошли к бронированному люку, ведущему в соседний зал Черного Замка, и осторожно заглянули в вентиляционные отверстия, просверленные рядом с люком.

На противоположной стене соседнего зала был большой плоский экран, возле которого, явно скучая, прохаживался ящер и спорил с тремя боевыми роботами, которые безропотно соглашались со всем, что бы он ни говорил. Крюк – видимо, со свойственной всем его сородичам нетерпимостью (вспомним хотя бы Драгля и Хрюка) – нарывался на драку, чтобы как следует помахать своим хвостом, а роботы, наоборот, делали все возможное, чтобы избежать побоища. Они хорошо помнили, какие вмятины остаются после удара хвоста этой громадины и как трудно их потом выправлять.

Поэтому, когда ящер, явно провоцируя их, говорил: «Сейчас ночь!», что было заведомой ложью, роботы хором соглашались: «Да, сейчас ночь!», а когда Крюк возмущался: «Чего вы врете! Сейчас же день!», роботы отвечали: «Как мы сами могли этого не заметить? Действительно, день!», и ящер опять лишался повода для ссоры.

На экране, изображавшем карту Вселенной, видна была небольшая точка, обведенная красной прицельной рамкой, – планета Земля. Именно к ней направлялась теперь баллистическая ракета, курс которой был обозначен пунктирной линией. Если ракета немного отклонялась от курса, роботы автоматически корректировали ее полет, вновь направляя боеголовку ракеты на Землю. Костя понял, что ракета идет по сигналу с их компьютера, в который они заложили образец земной материи.

– Долго там еще? – недовольно спрашивал ящер. – Сколько можно тут торчать?

– Еще трое суток, или семьдесят два часа, – ответил один из роботов с большой квадратной головой, очевидно, не только боевой, но и «ученой» модификации, способный к точным вычислениям и управлению сложным оружием.

– Что? Семьдесят два часа пялиться на этот экран? – рассердился ящер. – Ни фига себе!

– Вы можете заняться чем-нибудь другим, – отчеканил робот. – Вам не обязательно здесь находиться. Мы сами проследим за приборами.

Крюк недоброжелательно уставился на робота.

– Ты что, меня за дурака считаешь? Думаешь, я сам не знаю, что мне делать? А ну отвечай, стальной кусок!

– Я не хотел вас обидеть. Я только сказал, что мы сами можем проследить за приборами.

– Как это «сам», тупая твоя башка? Да что ты сумеешь сделать без моего руководства? Да без моих знаний тут ни один прибор не заработает!

– Да, командир. – Робот смиренно потупился.

На самом деле ящер только и делал, что ломал приборы, но, если сказать ему об этом, мигом отправишься на запчасти.