Золоченый оскал в тумане померк, напоследок успев сообщить Николаю, что в непролазном болотистом бору хозяйничает вовсе не он – потомственный цыган Зурало Годявирович, скромный рукодел и проводник, – а нечто, носящее зубастое имя Порескоро.

И что оно совсем рядом…

Берестов заметался. Закружил среди сосен попавшей в петлю птицей, рванулся в одну сторону, в другую. И почти сразу заметил в тумане это, тяжеловесно вышагивающее среди поросших кустарником кочек.

Сошедший с перстня Порескоро было темно-бурым, как запекшаяся кровь; крупным и широким, словно носорог, но покрытым перьями. Дымок, вьющийся вокруг пары мертвенно-бледных птичьих лап, скрывал и размазывал очертания когтистой твари. Но Николай все равно рассмотрел бородавчато-индюшачью тушу, из которой хаотично росли собачьи и кошачьи головы – живые, слюняво облизывающиеся. Волочащийся по земле чешуйчатый хвост был тяжелым, одним весом перемалывающим можжевельник и валежник.

Николай запоздало всхлипнул и закричал, надрывно, по-вороньи вышибая из легких отрывистые каркающие звуки. Скакнул назад, споткнулся о корягу и рухнул в глубокую стылую лужу, мгновенно промочив и ботинки, и штаны.

Порескоро обернулось на отчаянный вопль.

Крохотная голова с изогнутым клювом нацелилась на актера. Стали заметны костяные шишки и волдыри, покрывавшие лоб, и неприлично длинный, отчаянно болтающийся сизый зоб. Тварь приоткрыла острый клюв и глухо прострекотала. Ее короткие широкие крылья встрепенулись, рассыпая с терракотовых перьев болезнетворную пыль. Крохотные глазки замерцали алым.

А затем лесной воздух раскололся от пронзительного голодного клекота. Песьи головы на боках и спине чудовища изогнулись к вечернему небу и завыли; кошачьи разразились протяжным мяуканьем, от которого у Берестова носом пошла кровь.

– Но я совсем не хотел его обижать, – пискляво, совершенно непохоже на себя, выдавил Коля. Медленно пополз по усыпанной сосновыми иголками земле, грязной рукой растирая по щекам предательские слезы и кровь. – Честное слово!

Но существо, обитавшее в проклятых владениях царя Мануш-лоло, вряд ли понимало человеческие оправдания. С необычайной для своей массы грациозностью перемахнув через поваленное дерево, оно нависло над добычей, и из распахнутого клюва вырвался новый охотничий клекот.

В последние мгновения жизни Николай Берестов успел подумать, что бойцовский характер и задиристый нрав нужны хорошему драматическому актеру отнюдь не так сильно, как он полагал ранее…

Теперь Ирэн почти бежала, ее каблучки отбивали по гладкому бетону тревожную чечетку безнадежно опаздывающего. В голове жужжал навязчивый рефрен – в этой жизни абсолютно все не то, чем кажется. Новый молл на окраине города работает отнюдь не круглосуточно; симпатичные охранники на поверку выходят бездушными козлами, наглухо иммунными к флирту; да и сама она, если на то пошло, вовсе не успешный бьюти-блогер и фэшн-чиф Ирэн Джи Гумилева, а усталая разведенка Иришка Григорьевна Вяхирева с кабальным кредитом на шее.

И ей нужно во что бы то ни стало успеть снять наличку…

Охранники торгового центра медленно, но неотвратимо выдавливали последних посетителей. Воплощение глухой массы и безжалостно-недружелюбной системы, они наступали из широких проходов меж бутиками, пастушьими собаками сгоняя людей к выходам и спускам на парковку.

Ирэн чуть не споткнулась и остановилась – в десятке метров впереди и справа, на пути к фуд-корту немолодой мужчина в черно-желтой униформе миновал линию закутка с банкоматами. Тем самым лишая Гумилеву последнего шанса прорваться к волшебным ящикам и снять необходимую сумму. Таких, как этот охранник, бесполезно умолять, они лишь ленивые винтики, зачастую с ржавым прошлым…

Девушка невольно вскрикнула и закусила губу. Немолодая узбечка в синем халате, протиравшая скамью сбоку от Ирэн, испуганно дернулась и с неприязнью окинула взглядом ее дорогое кремовое пальто.

Редкие прохожие косились на поникшую модницу, покорно отступая под давлением цепи молчаливой охраны. Кто-то из них уходил, довольный покупками; кто-то лениво, с неохотой подчиняясь требованиям покинуть теплый торговый центр и подставить шеи кусачему осеннему ветру.

– Зачем пугаешь? – с укоризной осведомилась пожилая узбечка. – Через весь коридор кричишь зачем?

– Банкоматы… – только и пробормотала похолодевшая Ирэн. – Опоздала…

И вдруг спохватилась и повернулась к женщине в синем халате так, словно нашла потерянную в младенчестве сестру:

– Здесь есть еще банкоматы?! На выходе где-нибудь, куда сейчас еще можно пройти?!

Гостья из Средней Азии попятилась и нахмурилась, с трудом вникая в смысл сказанных слов. Охранники приближались, с подчеркнутой вежливостью улыбаясь Гумилевой-Вяхиревой и всем видом намекая на необходимость свалить. Узбечка мысленно переводила, шевеля узкими губами, над которыми чернела полоска усов. Число посетителей молла вокруг Гумилевой стремительно таяло. Ирэн начинала впадать в отчаяние.

– Там, – вдруг кивнула уборщица и для пущей верности махнула тряпкой в сторону дальнего траволатора, уже отключенного. В воздухе рассыпался веер мутных брызг, едва не угодив на лаковые сапожки Ирэн. – Там вироди бы есть, да. Внизу, гиде ремонт, кажица… Да.

– Ах, спасибо! – совершенно искренне воскликнула девушка, вызвав на лице уборщицы очередную гримасу недоверия и беспричинной неприязни.

Ирэн развернулась на каблуках. Прикинула расстояние до спуска, сопоставила со скоростью лениво наступающих черно-желтых; покрутила тонкие часики на левом запястье и решительно устремилась вперед.

И не обратила внимания, что свидетелями ее короткой беседы с узбечкой-техничкой оказались двое молодых людей, с нарочитой неспешностью пятившихся перед ЧОПовцами. Молодых людей в дешевых спортивных толстовках под дешевыми кожаными куртками. В не менее спортивных штанах и кроссовках, со стрижками столь же короткими, сколь и нелепыми.

Мысли парней были прогорклы, движения татуированных на «малолетке» пальцев суетливы. Парочка переглянулась, перебросилась россыпью торопливых междометий. И ускорила шаг.

Ирэн Джи Гумилева, стремящаяся любой ценой опередить «приливную волну» охранников, тревожных незнакомцев не заметила. Отследи она их чуть раньше, заподозри неладное и поменяй решение – все вышло бы иначе. Но Ирэн, увы, совершенно не почувствовала обращенных на нее хищных взглядов…

Торопливый спуск по отключенному травелатору показался девушке весьма странным: мозг вознегодовал, с какой стати вечно-подвижное полотно вдруг застыло? Ноги удивленно несли под уклон, а голова закружилась от диссонанса. Едва не споткнувшись на финише, Ирэн шагнула в сторону и торопливо оглядела площадку минус первого этажа. С ужасом обнаружив, что среди крохотной парикмахерской, магазина для домашних питомцев, аптеки-оптики и окна химчистки места для банкомата не нашлось.