– Знаешь, какой был случай? Два мужика, в годах, лет за полета, один отставной подполковник, взяли бутылку, пришли домой, закусочку сладили... А хлеба нет. Подполковник вышел в магазин, а у хозяина трубы горят, не утерпел, налил полстакана – раз! И помер! Тот возвращается, а напарник готов! Повезло, а то бы оба были готовы...

– Байки это... – недовольно пробурчал Алекс. Он был мнительным и не любил, когда говорят под руку.

– Нет, Серега никогда не гонит, – заступился Кривуля. – Он фельдшером на «Скорой» работает, раз говорит – значит, точняк!

– А ты откуда знаешь, где я работаю? – удивился Каратист. – У нас никогда и разговоров об этом не было... Кривуля хохотнул.

– Видел тебя «при исполнении»! Подкатили к дому, доктор впереди, ты сзади с чемоданчиком, весь из себя деловой...

– Чего ж не подошел?

– Да я в машине мимо проезжал. И чего лезть, когда ты на работе... Кривуля очистил таранку и несколько картошек, нетерпеливо потер ладони.

– Давайте за знакомство!

Ему нравилось крутиться в центре событий, чтото организовывать, улаживать какие-то дела, когото учить... Алекс считал, что среди сверстников он не пользуется авторитетом, поэтому тянется к молодым, и он, Алекс, дает возможность ощутить себя нужным и значимым.

Они выпили водку, Кривуля запил пивом, сунул в рот твердый коричневый, прозрачный по краям ломтик рыбы, откусил половину картофелины и, блаженно зажмурившись, принялся жевать.

Сергей разделывал тарань по-другому: взявшись за раздвоенный хвост, разодрал рыбешку вдоль, содрал с позвоночника длинные пласты спинки, стряхнул чешую. Эта манера выдавала в нем коренного тиходонца. Алекс был уроженцем средней полосы, на Дон приехал недавно, а потому чистить рыбу не умел, да и есть не любил. Сейчас он закусывал водку картошкой и без сопереживания наблюдал, как товарищи пьют пиво и смачно расправляются с таранкой.

– Слышь, Сергей, есть дело, – быстро жуя, проговорил Кривуля.

– Вот ты мне лучше скажи, сколько ты баб отодрал на этом столе? – спросил тот.

– О-о-о... – Кривуля подкатил глаза. – Об этом потом. Бабы и сегодня будут, Светка приведет двух подружек. Но сначала о деле.

– Нет. Сначала выпьем, – поправил Сергей.

После второй порции Алексу стало веселей, страх перед последним, решающим, шагом прошел.

– Так сколько баб ты на нем трахнул? – продолжал допытываться Сергей.

– Да почти всех, кого массировал, – скромно признался Кривуля. – Но сейчас о другом поговорим. Есть дело...

– Что за дело? – Атлет съел таранью спинку и теперь аккуратно обгладывал тонкие ребрышки.

– Хотим сделать заказ на одного типа, – пояснил Кривуля. – Он Алексу жизни не дает, по миру пустить собирается. У тебя нужные люди найдутся?

Сергей взял следующую таранку и с хрустом разорвал пополам.

– Люди найдутся. Были бы деньги... А кто он по жизни-то?

– Расскажи, Алекс, – поощряюще улыбнулся кривобокий Вовчик.

– Желтый Николай Иванович. Это фамилия такая – Желтый. Курирует лотки у супермаркета да на Центральном рынке держит кое-что. Перекрыл мне, гад, кислород, хоть копыта отбрасывай... Каратист сделал небрежный жест, означающий: это твои дела, я в них не лезу.

– А сколько платишь-то?

– А сколько надо? Я цен не знаю... Сергей ненадолго задумался, хотя сильные пальцы продолжали чистить рыбу.

– По-разному. Зависит от человека. Чем крупнее, тем дороже. Как эта таранка... Может, тысячу баксов, может, сто тысяч. А может, и миллион рублей...

– Так ты узнай. Три тысячи я дам. А больше у меня сейчас и нет. Когда раскручусь, могу еще доплатить...

– Нет. Такие дела в кредит не делаются, – серьезно сказал Сергей. – А узнать можно. Прямо завтра спрошу.

Они допили вторую бутылку. Несколько раз в запертую дверь стучали, но Кривуля не открывал. С загадочным видом он достал из стола две темнокоричневые бусины.

– Янтарные, – многозначительно подмигнул он Алексу. – Можно обе вогнать. Сергей поможет – он же фельдшер...

Расслабленный алкоголем Алекс не сразу понял, о чем идет речь. Наконец до него дошло.

– Не... Две не хочу. Давай вот эту...

Он указал на овальную бусину размером поменьше. Кривуля приложил к ней металлическую линейку.

– Одиннадцать на восемь миллиметров, – объявил он. – А у второй диаметр одиннадцать. Засаживай большую – тебе разницы никакой нет, а бабам приятней. После первого раза будут за тобой по следам бегать...

– Что это вы замышляете? – Сергей разделывался уже с третьей рыбешкой и допивал остатки пива.

– Сейчас узнаешь...

Кривуля освободил угол стола, приготовил книгу «Основы массажа», сверху положил целлофановый кулек, потолок в пыль пару таблеток стрептоцида, достал откуда-то маленький пузырек со спиртом и отвертку с заточенным жалом. Деловито, явно любуясь собой, чиркнул спичкой. Желтый огонек неуверенно обнял неровное – покарбованное напильником и битое молотком острие, полизал минуту и съежился, оставив на белом металле потеки копоти.

– А чего отвертка такая разлохмаченная? Скальпеля нет? Или бритовки?

– Дурень, это нарочно! Гладкий разрез долго заживает, а неровный за три дня схватывается!

Кривуля смочил спиртом ватку, протер конец отвертки и обе бусины.

– Ну что? Какую выбрал?

– Черт с тобой, давай большую, – криво улыбаясь, проговорил Алекс. – А это больно?

– Ерунда, – ободрил старший товарищ. – Снимай штаны и выкладывай свой балдометр.

Вся процедура запуска «спутника» заняла не больше трех минут. Алекс прислонился к столу, страдальчески скривился и отвернулся, уложив свое мужское достоинство на покрытую целлофаном книгу. Кривуля оттянул кожу в сторону от головки, поискав место, где меньше кровеносных сосудов, прижал отверткой и ударил сверху кулаком. Заточенное жало пробило крайнюю плоть и вошло в книгу. На целлофан брызнула кровь. Алекс вскрикнул.

– Все, уже все...

В кровоточащую рану Кривуля сосредоточенно и ловко запихал обе бусины, одну за другой. Не поворачивая головы, оперируемый жалобно мычал.

– Все, уже все...

Смоченной в спирте ваткой Кривуля протер рану, что вызвало новый вскрик будущего Казановы.

– Все, уже все...

Он поднес к прооперированному органу напряженно согнутую ладонь и поводил округлыми, движениями вправо-влево, будто на расстоянии поглаживал грозно взбугрившуюся, но не набравшую еще силы плоть. Кровотечение прекратилось.

– Ну ты даешь! – восхитился Сергей. – Как ты это делаешь?

– Все, уже все, – словно в трансе повторял Кривуля, и было похоже, что он не расслышал вопроса. Густо засыпав операционное поле толченым стрептоцидом, он обернул орган бинтом и только после этого пришел в обычное состояние.