— Ума не приложу. Поверь, я пыталась, и не раз. Завтра опять попробую, но только потому, что у меня шило в заднице.

— А если пригрозишь отказаться от дела? — робко подсказала Эллен.

— Он и ухом не поведёт. По сравнению с запретом посещать больницу, — пояснила я, — лишиться моих услуг для него сущий пустяк. — И, вспомнив об аметистовом кольце, рассказала, как Питер пытался заключить сделку.

— А откуда взялось кольцо?

— Хороший вопрос. Хотела бы я знать!

— Почему бы не спросить Тима? — предложила Эллен.

— Потому что Тим — это уже не Тим, а разъярённый зверь!

Бывает, тревога лишает сна. Ворочаешься всю ночь с боку на бок, а заснуть никак не удаётся. А бывает, сон приходит, как спасение, стоит голове коснуться подушки. В воскресенье я отключилась почти мгновенно.

Из глубокого забытья меня вырвал отчаянный трезвон. Я открыла глаза, плохо соображая, где я и ночь сейчас или день. Снимая трубку, взглянула на часы — 6.47.

— Надеюсь, я тебя не разбудила, — осторожно произнёс знакомый голос.

Я резко села в постели.

— Что случилось, Эллен?

— Нет, ничего. Пожалуйста, не сердись за столь ранний звонок, но мне необходимо с тобой поговорить. Я, кажется, знаю, почему Питер не хочет признаваться, где он был в тот вечер.

— А подождать пару часов было невмоготу? — проворчала я. Не припомню случая, когда бы я была столь же критически расположена к моей любимой и единственной племяннице.

— Извини. Но я так беспокоилась… — Она явно обиделась.

— Ладно, выкладывай, — немного подобрела я. Но только пусть попробует сморозить какую-нибудь глупость!

— После нашего разговора я всё время размышляла, почему Питер так себя ведёт. И в три часа утра до меня дошло.

Спасибо хоть не принялась названивать сразу, как только её осенило! Мне ещё повезло: Эллен удалось продержаться почти до семи.

— Что же до тебя дошло?

— Он боится тебя разочаровать.

— Не пойму, при чем тут…

— Не перебивай, ладно? Потом я задумалась, что же тебя может в нем разочаровать, а? — Не дожидаясь ответа, которого она всё равно бы не получила, Эллен объявила: — Женщина! — Судя по её тону, в этот момент должны были загреметь фанфары.

— Женщина? — тупо переспросила я. Что она мелет?

— Если он в тот вечер изменял своей невесте, он не захочет, чтобы ты об этом узнала. Голову даю на отсечение.

Я собралась было посмеяться над её теорией, но вдруг припомнила, что Эллен, несмотря на всю свою наивность, нередко бывает весьма прозорливой и замечает то, чего никто в упор не видит.

— Возможно, ты права, — снизошла я. — Обязательно проверю.

И довольная Эллен повесила трубку.

Питера я потревожила в восемь утра:

— Могу я навестить тебя прямо сейчас? Или заедешь ко мне на работу? Это очень важно.

— Нам не стоит встречаться, — тихо произнёс он, очевидно предвкушая, как я снова примусь его увещевать.

Ладно, рискнём, решила я.

— Питер, я уже знаю, что ты был с другой женщиной. — Тишина. — Питер?

— Когда мне заехать к тебе в офис? — шёпотом осведомился он.

* * *

Час спустя я появилась на рабочем месте, и Питер уже сидел у моего стола. Вид у него был как у приговорённого к казни. Я атаковала его, едва опустившись на стул:

— Думаю, пора выложить всё как на духу.

— Э-э… А что тебе известно?

— Достаточно. Но теперь я хотела бы послушать тебя.

Его бледная физиономия стала ещё белее.

— Наверное, через день-два я бы и сам раскололся, — уныло произнёс он. — Дольше бы не выдержал: это кошмар — не видеть Мэри Энн. — После продолжительной паузы он спросил: — А как ты узнала… об этой женщине?

— У меня свои источники, — пожала я плечами, а потом вспомнила о хороших манерах: — Хочешь кофе?

Питер покачал головой:

— Нет, спасибо. Лучше поскорей с этим покончить. — И он рассказал, старательно избегая моего взгляда: — В моем доме живёт одна женщина. С ней и её мужем у меня были хорошие отношения. Не то чтобы мы дружили, но так, общались по-соседски. Фрэнки — так её зовут — отлично готовит, и, зная, что я холостяк, она часто угощала меня пирожными, пирогами или печеньем, а однажды даже принесла суп из баклажанов. Взамен я давал ей и мужу билеты или пропуска в кино, на бейсбол, хоккей — через нашу фирму много чего проходит. Но примерно полгода назад её муж, Скотт, исчез. Позже мне сказали, что у него интрижка с секретаршей. И Фрэнки стала избегать людей, довольно долго я совсем её не видел.

Однажды, после работы, мы столкнулись у подъезда. Я удивился, как она похудела! Раньше у неё была хорошая фигура, а теперь она походила на голодающих в Африке. И лицо такое измождённое. — Питер нервно облизал губы. — Она сказала, что приготовила жаркое прошлым вечером, и попросила, если я не занят, составить ей компанию. Мне было её ужасно жаль, да и планов у меня никаких не было: Мэри Энн с Мередит собирались отправиться за покупками… вот я и согласился. — Он снова облизал губы. — Э-э, у вас здесь нет фонтанчика? Мне бы водички…

Бедный Питер, как он, наверное, мучился! Что ж, поделом ему! (Знаю, судить людей нехорошо, но когда это меня останавливало?) Я объяснила, где найти фонтанчик. Вернувшись через несколько минут, он продолжил с того места, где остановился:

— Я сбегал в магазин за бутылкой божоле, и к концу ужина мы её почти прикончили. А когда пили кофе, Фрэнки вдруг сказала: "Скотта я давно перестала привлекать, ты и не представляешь, как это тяжело для женщины". Что-то в этом роде… — Помолчав, он продолжил: — Я попытался её разубедить, мол, муж у неё придурок, а она очень даже привлекательная. Ты говоришь это по доброте душевной, сказала она. И не успел я опомниться, как мы уже целовались. А дальше всё покатилось само собой… ну, ты понимаешь. Мы оба изрядно опьянели. Иначе никогда и ничего бы не случилось.

До сих пор Питер смотрел на свои руки, пол, потолок — куда угодно, только не на меня. Но тут он вперился в меня взглядом, молившим хотя бы о капле сочувствия.

— Знаю, вино не может служить отговоркой, — с несчастным видом произнёс он, — но… трудно объяснить… у меня было такое ощущение, что всё происходит с кем-то другим, а сам я стою в сторонке и наблюдаю. (Не зная, что ответить, я лишь кивнула.) А когда мы… Потом она заплакала и призналась, что муж перестал заниматься с ней любовью задолго до того, как бросил её. И она поблагодарила меня — поблагодарила! Я даже почувствовал себя не таким уж виноватым. Но потом мне опять стало худо. — Очевидно, Питер ошибочно подумал, что я собираюсь, как-то отреагировать, потому что поспешил добавить: — Знаю, что ты скажешь. Но мы с Мэри Энн тогда даже не были обручены. — И сам же себя одёрнул: — Хотя в каком-то смысле мы были обручены с первой же нашей встречи.