– Так оно. Насчет времени выхода в эфир и некоторых условностей мы с Судоплатовым договорились еще на Большой земле, – Сергачев посмотрел на Пешкову, – я тебя, Лиза, посвящу в них сейчас. Слава богу, что не мне теперь придется работать с рацией! «Крыса» в недрах НКГБ подождет, никуда не денется.

– А сколько этот враг успеет нанести вреда, вы об этом подумали? – неугомонная Пешкова вновь проявила свою патриотическую чуткость. – Пока мы тут думаем да рассуждаем, этот предатель может много плохого сделать. Ведь так?

– Хм, девочка моя, угомонись! Мы сегодня же сообщим о нем Центру, но в третьем сообщении. И так. Первое – Ставка Гитлера, второе – литерный, третье – «крыса» в Конторе. Всем ясно?

– Так точно.

– Понятно.

– Крыса на литерном, крыса в Москве… Операция «Крысолов». Прям какой-то отряд санобработки из нас получается! – усмехнулся Шишкин. – Крысоловы, на хрен.

– Точно-о!

– Так, идем дальше, – сказал Сергачев и потряс свертком бумажек, – здесь распоряжение Неупокоеву от начальника 4-го Управления НКГБ Судоплатова. Я должен передать его лейтенанту в случае встречи с ним и вами. Оно не именное для него, а общее для любого командира РДГ, встреченной мною в лесах Восточной Пруссии. Сафонов, Серегин, Заварзин, Неупокоев. Есть распоряжения и для агента «Мазура», но его мы вряд ли встретим – разведчик внедрен в одну из служб гауляйтера Коха, постоянно меняет места дислокации и очень осторожен. Не знаю, встретим ли мы другие группы, ваш лейтенант погиб, но вы живы. Поэтому вручаю эти ЦУ вам, сержант Машков, как моему заместителю, и с ними надлежит ознакомиться именно вам.

– М-мне-е?! – сержант опешил, потерялся, но руку протянул и взял сверток себе. – Понял… То есть так точно.

– Там также сведения о наградных листах. Вам всем по окончании операции присваиваются внеочередные звания и медали «За отвагу». Лейтенанту Неупокоеву… я так понимаю… орден Красной Звезды… посмертно.

– А старшине? – вклинилась Пешкова. – А остальным ребятам?

– Всем медали. Большего сказать не могу. Не знаю. На словах Судоплатов просил передать очень многое, я расскажу, но хочу отметить, что… что Советский Союз гордится своими героями, то бишь вами… живыми и теми бойцами, что сложили головы на чужой земле. Зарубите себе на носу – ваше дело правое, каковы бы ни были результаты операции, какие бы потери ни пришлось понести, но вы уже сделали много! Вы – оружие своей страны здесь, вдалеке от Родины, в тылу врага, которого нужно уничтожать всеми способами. Помните это!

– Служим Советскому Союзу! – тихо вразнобой прошептали воодушевленные речью и наградами разведчики.

– Далее. Что бы ни случилось, маршрут отхода таков. От магистрали на юг до Мелькемена, там через озеро Виштитер по руслу речки через границу в Белоруссию. В Сувалках на автобусной остановке есть афишная тумба, на ней всегда присутствует немецкая пропаганда. Так вот… э-э… на любой из наклеенных листовок фрицев нужно карандашом написать четыре цифры. Первые две будут означать местное время, а две последние – километр тракта Сувалки – Вильнюс. Например, черканете «1902», это и будет означать, что в 19 часов вы будете ждать агента на втором километре тракта. Понятно?

Народ закивал, Пешкова попросила слова.

– Мы разве не все вместе будем выбираться отсюда? И далее каким образом с агентом выйдем из оккупированной территории?

– Хороший вопрос. Который второй. Этого я не знаю, агенту из Центра будет особое и дополнительное распоряжение насчет оптимального вывода нас из тыла. Возможно, придется остаться в Белоруссии, в одном из партизанских отрядов. Позже самолетом вывезут. Не знаю, ребятки. Сейчас главное – доклад в Центр про Ставку Гитлера. И бегом до магистрали. План действий расскажу по ходу. А теперь, если нет вопросов по существу, а то я и так выдохся от напряжения, прошу разойтись и десять минут на сборы. Пешкову Лизу прошу настроить рацию и сверить текст донесения. Вольно.

Бойцы разошлись, радистка схватила родную аппаратуру и быстро настроила ее. Шишкин закинул на дерево провод-антенну, а Машков с Сергачевым уселись возле Пешковой. Зеленый ящичек с серым пультом шириной не более двадцати сантиметров замигал лампочкой, девушка проворно крутила тумблер и регулировала кнопкой поиск частоты.

– Готово, – доложила она, прижимая наушники к вискам.

– Значит, так, девонька, вот такой текст нужно доложить в Центр. Сама прикинь, влезет ли он в рамки ограничений по времени и… как ты там говорила… длине знаков? Только эта информация, и ни слова больше. Сеанс следующей связи сегодня после обнаружения литерного. Давай, Лизонька, действуй!

Радистка кивнула, что-то набросала карандашом в блокноте с обтрепанными краями, сверила текст с картой сигналов, почеркала, послюнявила грифель, снова вывела несколько цифр.

– Селезень, на стрем, Шишкин, поднимай фрицев, ноги освободи рыжему. Выходим, – распорядился Машков и замер по жесту Пешковой.

Она начала передавать. Момент работы радиста для всей группы – всегда особый волнительный случай. В эти минуты бойцы ниже травы, тише горной воды, замирают и ждут окончания сеанса и результатов. Лиза закончила передачу через 27 секунд.

– Все, отправила. Конец связи, отбой, – доложилась девушка, снимая наушники и выключая рацию.

– Сворачиваемся, уходим. Живо всем! – вторил ей Машков, довольно стукнув кулаком по бедру.

– Молодец, дочка! Уже Родине помогли, ох как! – сказал Сергачев, вставая. – А теперь на север, к магистрали.

– Селезень, в авангард, удаление сто. Шишка, прикрываешь зад, Лизка и ты, Степаныч, в центр, я лошадь веду с фрицем. На рыжего водрузи все безопасное, пусть, блин, грузчиком поробит. Не все нам тащить за него! Серега, веди нас.

– Есть, товарищ сержант! – весело ответил Селезень, закидывая единственный ППШ за спину, а в руки снова взяв снайперскую винтовку. – Снова работаем, братцы?! Эге-гей!

Связанного по рукам и ногам раненого эсэсовца взвалили поперек лошади, животом на седло, следом водрузили пару тюков с амуницией и боезапасами. На агента Абвера, видевшего радиосеанс Пешковой и порядком расстроившегося от этого, навесили четыре автомата без магазинов, сидор Шишкина и провиант. Немец согнулся от тяжести, но, понукаемый Машковым, побрел вперед, по пятам радистки. Сам сержант, затарившись гранатометом и двумя выстрелами к нему, парой автоматов и на ходу умудряясь читать записку Судоплатова, пошел за рыжим, ведя под уздцы еще и кобылу с пленным. За ними Сергачев и последним Шишкин с трофейным пулеметом и последним полупустым коробчатым магазином к нему.

В Центре получили радиограмму РДГ и очень обрадовались ей. Мало того что в шифровке были озвучены примерные координаты «Волчьего логова» под Растенбургом, так еще Пешкова по просьбе Сергачева сообщила о его присутствии в составе РДГ…

Получил эти сведения и агент «Йод»…

Четырьмя месяцами ранее… Растенбург, ставка Гитлера «Волчье логово», февраль 1943 г.