Марго почувствовала, как заливается краской, пока все остальные хохочут.

Она мельком взглянула на Джейми, который, казалось, тоже выглядел немного сконфуженным. Нужно ли и им так же целоваться в их спектакле?

Когда фильм закончился и все уже расходились, мистер Хадсон окликнул ее:

— Я видел твое лицо, когда ты смотрела фильм. Ты не должна беспокоиться… или смущаться. У нас еще есть время, чтобы разобрать сцену на балконе Вы с Джейми уже говорили о ней?

Марго покачала головой.

— У него тренировки по футболу и… э-э-э… домашка еще. — Она покраснела и попыталась пошутить: — Ну или он просто не хочет меня целовать.

— Ты очень красивая девушка, какой парень не захочет тебя поцеловать!

Марго раскраснелась еще больше и сунула руки в карманы.

— А ты вообще когда-нибудь целовалась? — тихо спросил мистер Хадсон, наклонившись к ней и ласково улыбнувшись.

Он что, читает ее мысли? Она смущенно покачала головой.

— Ты волнуешься?

— Еще бы, — Марго нервно рассмеялась. — Мне придется целоваться с Джейми на сцене перед зрителями. Перед моей семьей.

— А тебе не нравится Джейми?

— Он мне не не нравится. Я просто не уверена, что хочу с ним целоваться.

— Тогда ты должна помнить главное: это не Марго целуется с Джейми. Это Джульетта. И Ромео.

— Я знаю.

Конечно, она знала это. Как знала и то, что на глазах всей школы, всех зрителей, именно ее — Марго — губы будут прикасаться к губам Джеими. И все, что говорил сейчас мистер Хадсон, не имело никакого значения. Это ясно всем.

Учитель снова улыбнулся:

— Попробуй перевоплотиться в Джульетту. Это совсем юная девушка, которая под воздействием первой любви на наших глазах превращается в молодую женщину. Может, тебе надо чуточку попрактиковаться? Немного отвлечься?

Марго рассмеялась:

— Моя подруга Эми говорит, что можно практиковаться на кулаке. Вот так сжимаешь его и целуешь сюда. — Она показала на свернутые большой и указательный пальцы, но тут же снова смутилась.

Но мистер Хадсон не смеялся вместе с ней. Вместо этого он сжал ладонь в кулак:

— Вот так?

Она кивнула:

— Да. Глупо, правда?

Мистер Хадсон пожал плечами.

— Не надо наклоняться, сам достану, — процитировал он, — вот с губ моих весь грех теперь и снят[3].

И прежде чем она поняла, что происходит, он прижал свой кулак к ее рту. Ее губы коснулись его теплой кожи. Она застыла. Потом отвернулась и покраснела еще сильнее.

Он рассмеялся:

— Какой же ты еще ребенок, Марго.

— Я не ребенок, — быстро ответила она.

— Нет, конечно, нет, прости, — он сжал ее руку. — О, эти сладкие шестнадцать лет.

— Пятнадцать, — поправила она.

— А ты знаешь, сколько было Джульетте?

Марго покачала головой.

— Тринадцать.

— Ох, ничего себе!

Марго не знала, шокирована она больше или смущена. Ведь если тринадцатилетняя Джульетта могла так влюбиться и даже выйти замуж за Ромео то она сама, должно быть, и в самом деле еще сущая скромница, раз ей не хочется целовать Джейми Кингстона.

— Конечно, — кивнул мистер Хадсон. — В современном обществе она считалась бы ребенком, но Шекспир понимал. Он видел девочку на пороге ее расцвета и превращения в женщину.

Марго глянула вслед другим актерам, своим друзьям. Они уже ушли. А значит, ей придется возвращаться домой в одиночестве. Она не знала, что ответить ему. Для нее это все было внове — разговоры с учителем о поцелуях, о сексе. У нее совсем нет опыта. Она волновалась: вдруг мистер Хадсон пожалеет о том, что выбрал ее на роль Джульетты.

— На самом деле все дело в доверии. Мы все, вся наша труппа, должны укреплять доверие друг к другу. Работать вместе и делать так, чтобы нам было комфортно, чтобы мы могли при необходимости разрушить барьеры. Еще несколько репетиций — и, я уверен, ты перестанешь так нервничать в сценах с Джейми. — Он помолчал. — Позволишь дать тебе совет?

Марго кивнула, надеясь, что он ей разрешит не целовать Джейми Кингстона, если она того не хочет.

— Если тебе не нравится Джейми в роли Ромео, закрой глаза и думай о том, как ты целуешься с тем, кто тебе действительно нравится. — Он улыбнул ся: — У тебя есть такой на примете?

— Я… э-э-э… нет. Я должна подумать.

— Ты просто обворожительна, Марго, — улыбнулся мистер Хадсон. — Не волнуйся, из тебя выйдет прекрасная Джульетта.

Но она подумала о тех, кто, возможно, гораздо лучше подошел бы на эту роль.

— А может, попробовать кого-то…

— Нет, — оборвал он ее. — У них не будет этих сомнений в себе. Ты идеальна для этой роли. Мы только должны немного поработать над твоей уверенностью.

Несколько мгновений спустя Марго шла по переулку, ощущая некоторое облегчение. Идеальная Джульетта.

Она помнила этот разговор дословно и уже ночью, перед сном, воссоздавала его в своей голове. Идеальная Джульетта. Так считал мистер Хадсон. Она прижала кулак к губам и попыталась представить, будто целует кого-то. Но вместо лица Джейми Кингстона она видела совсем другое. Лицо взрослого мужчины с зелеными глазами и темными вьющимися волосами. Она улыбнулась. Конечно, он говорил исключительно о ее игре, но все же… все же никто и никогда раньше не называл ее милой.

Две недели спустя, прячась за кулисами, Марго разглядывала собирающуюся публику. Она скользила взглядом по рядам, пока не заметила Еву с малышкой Хлоей на коленях. Место рядом с ней было свободно. Мать не пришла. Еще.

— Через две минуты начинаем, — проговорил мистер Хадсон. Марго глубоко вздохнула и нервно улыбнулась. Он подошел к ней и Джейми, который стоял рядом. — И помните главное: мы должны…

— Оттянуться, — ответили они в голос.

Мистер Хадсон рассмеялся и протянул руку к Марго.

— Хорошо я вас выучил, — он поправил бретельку ее белого полупрозрачного платья и прошептал: — У тебя лифчик торчит.

Учитель сжал ее плечо. Тело Марго как будто пронзил электрический ток, а место, где ее кожи коснулись его пальцы, покалывало. Она вспомнила его теплый кулак, прижатый к ее губам, и покраснела. Сколько раз перед сном она прокручивала в голове эту сцену! И там был не кулак, а губы. Его губы.

— Ни пуха ни пера, — сказал Джейми, улыбаясь ей.

— К черту, — ответила она, взглянув еще раз на собравшихся зрителей, но свет уже погас, поэтому она увидела в зале только темные тени, которые замерли в ожидании, когда поднимется занавес.

В середине второго акта, когда брат Лоренцо трудился над своим тяжким монологом, в зале раздался пронзительный детский плач. Марго выглянула из-за занавеса. Ева, шепча извинения, пробиралась к выходу вместе с Хлоей. Марго постаралась