— Маршалл забронирует нам места уже сегодня! — воскликнула она. — На следующей неделе, в это же время, все мы будем нежиться на солнышке. О, кроме Ханны, конечно. Я прослежу, чтобы она нежилась в тени. Ах да. Маршалл говорит, что вы можете к нам присоединиться, доктор. У вас даже будет свой особый гамак.

Восторг женщины чуть ли не граничил с легкомысленным кокетством. До этого она вела себя надменно и излишне демонстративно. Теперь же она как будто больше не понимала интонации и намеков.

— Вы что, собираетесь меня выгулять? Как собачку или черепашку? Мне стоит задуматься обо всем этом.

Пусть голос врача и звучал сердито, Ханне показалось, что он тоже флиртует с Джолин. Дружеское общение между ними никак не вписывалось в рамки его профессиональной этики. Она не думала, что у них роман, но, тем не менее, они вели себя не как чужие друг другу люди.

— Приятного вам отдыха, — сердечно пожелал он им, когда они покидали клинику. — Не стоит беспокоиться из-за бедного доктора Йохансона.

Но Джолин беспокоилась.

— У тебя, наверное, шестое чувство, дорогая. Я как раз собиралась тебе позвонить. — В трубке голос Тери звучал нечетко, но ласково.

— А я тебя опередила, — ответила ей Ханна.

— Нам действительно не хватает тебя в закусочной. Та новая девушка, которую Бобби нанял, оказалась полной дурой. Ее бросает в пот, когда она видит за одним столиком больше двух клиентов. Я знаю, что ты, наверное, никогда бы не хотела снова занять это место, но все же скажу, что если вдруг решишь вернуться, то, будь уверена, тебя здесь встретят с оркестром.

— Как там Бобби?

— В последнее время сам не свой. Его девушка ушла от него. Он просто приходит, мечется по закусочной и идет обратно. Даже на мои шуточки перестал реагировать. Вот уж не думала, что скажу это, но мне жаль этого жирного болвана. А как у тебя дела? Все еще соблюдаешь постельный режим?

— Нет, доктор сказал, что я в полном порядке. Слушай, Тери, я не могу сейчас долго с тобой говорить. Не возражаешь, если я перейду прямо к делу?

— Валяй, дорогая.

— Могу я немного пожить у тебя?

— Да, конечно, можешь. А в чем дело? Что-то случилось?

Ханна рассказала ей о неизбежном путешествии во Флориду и о том, что ей вовсе не хочется сопровождать Витфилдов в этой поездке. Они и так были все на нервах, и последнее, чего ей недоставало, так это то, чтобы ее силой притащили в забытое Богом место посреди океана.

— «Нова» стоит в какой-то мастерской, и я знаю, что они ни за что не позволят мне остаться здесь одной.

— Они предпочитают увезти тебя куда-то, где 110 градусов в тени? В твоем состоянии? Они в своем уме?

— Мне даже не нужно жить у тебя. Я бы могла снимать комнату в мотеле.

— Она на восьмом месяце и рвется в мотель! Да ты в своем уме? Вот что, лапуля, если ты, конечно, не против двух ковбоев, которые будут загонять скот в шесть утра, поживи у нас. Но предупреждаю: Ник купил мальчишкам пистонные пистолеты, так что теперь у нас весь день настоящий Додж Сити.

— У Рут и Герба никогда не было по-настоящему тихо и мирно.

— Спорю, что и сейчас там ничего не изменилось. А когда Витфилды собираются улетать?

— В воскресенье утром.

— Давай тогда так. В субботу у меня вечерняя смена. Почему бы мне не заехать за тобой днем? Сдается мне, что тебе нужно сменить обстановку. Может, даже заглянешь в закусочную и поболтаем? Как в старые добрые времена? Задний диванчик сейчас всегда пуст и соскучился по тебе.

— Не знаю, как тебе об этом сказать, Тери.

— Что такое, дорогая?

— Я не помещусь на нем!

Когда она вешала трубку, то все еще слышала смех Тери на другом конце провода. Перспектива снова увидеться со старой подругой безмерно подняла ей настроение, и она неожиданно почувствовала себя не такой загнанной. Но кто был в этом виноват? Джолин не должна бегать вокруг нее, хватаясь за сердце всякий раз, когда Ханна чихнула. Так получилось, что она сама мало-помалу разрешала ей это делать. Ханна дала себе клятву, что с этого момента будет отстаивать свое мнение более настойчиво. Как Тери. Уж та никому не позволит собой помыкать.

Прямо сегодня за ужином и начнет.

Отец Джимми вошел в Интернет и сразу переключился на общественный сайт штата Массачусетс. В разделе «Защита прав потребителей» он нашел список отраслей и профессий, подлежащих обязательному регулированию со стороны штата, и кликнул на орган регистрации медицинских работников.

«Добро пожаловать во врачебный реестр штата Массачусетс, — высветилось на экране. — Здесь вы найдете исчерпывающую информацию о 27 000 врачей, которые получили лицензию, чтобы осуществлять врачебную деятельность в штате Массачусетс».

Джеймс узнал об этом сайте год назад, когда у его отца обнаружился рак предстательной железы. В тот день он пришел домой и увидел, что отец неистово листает желтые страницы телефонного справочника, готовый доверить свою жизнь первому хирургу, который ответит на его звонок. К счастью, один товарищ по семинарии рассказал Джеймсу о «врачебном реестре», в котором можно найти основные биографические сведения о любом враче, практикующем в штате, поэтому они с отцом смогли подойти к выбору кандидатуры хирурга более разумно и, как оказалось, успешно.

Кроме полезной информации о полученном образовании и квалификации, в каждом деле можно было узнать о членстве доктора в каких-либо врачебных обществах, его специализации, стаже, наградах и почестях, а также написании научных статей. Наряду со сведениями о должностных преступлениях или исках, предъявленных в отношении того или иного доктора за последние десять лет, здесь указывались дисциплинарные меры, которые применялись к нему штатом или администрацией определенной клиники.

Отец Джимми впечатал «Йохансон» и «Эрик» в соответствующие графы и кликнул «Начать поиск». Почти сразу же перед ним появилась профессиональная биография доктора. Эрик Йохансон родился в Гётеборге, в Швеции, и уже двенадцать лет практиковал в Массачусетсе, принял большинство страховых планов и был связан с клиникой Эмесона. Он учился в Медицинском университете Стокгольма, затем в Колумбийском медицинском университете, который окончил в 1978 году. В разделе «специализация» была указана репродуктивная физиология, что, как предположил отец Джимми, было витиеватым термином, за которым скрывалось акушерство.

Согласно его профилю доктор Йохансон никогда не обвинялся в совершении должностных преступлений и не подпадал под дисциплинарные взыскания. Перед законом он был чист. Если верить делу, Эрик Йохансон был членом многочисленных профессиональных ассоциаций в Швеции и США, хотя отцу Джимми было известно лишь о некоторых из них. Когда он дошел до научных статей, то оказалось, что и здесь доктор Йохансон трудился не покладая рук.