напоминавшие о Ярине, но приступы грусти получались какими-то очень светлыми. Скажу больше: пробежав половину обычной дистанции, дав команду разворачиваться и увидев глаза Дарьи, я вдруг понял, что она наслаждается бегом и за себя, и за дочь, решил, что это правильно, и всю обратную дорогу представлял, как сияла бы Бестия-младшая, окажись в этот момент с нами.

Приблизительно в том же ключе прошел и заплыв к горизонту: по пути «туда» мы выкладывались, как могли, и работали не только на технику, но и на скорость, зато обратно скользили, получая удовольствие от возможности бездумно плыть «в никуда», уютно молчать и чувствовать, что живем одним и тем же мгновением.

К сожалению, в десятке метров от берега ожил комм Язвы, и она, посмотрев на экран, сообщила, что звонят по делу. Я повел рукой, предлагая пообщаться, потянулся ногой ко дну, нащупал мелкие камешки и встал. Долгорукая, продолжавшая наслаждаться морем, абсолютной свободой и нашей компанией «за двоих», заплыла ко мне на руки, устроилась поудобнее, прислушалась к репликам подруги и отпальцевала свое мнение.

Я тоже считал, что приглашать к нам домой абы кого нежелательно, поэтому согласно кивнул. А через пару-тройку минут вынес Бестию из воды, дождался, пока Шахова расстелет покрывало, и опустил на нее разомлевшую женщину.

— Глеб Павлович будет через двенадцать минут… — сообщила Лариса Яковлевна, легла так, чтобы между нею и Дашей осталось место для меня, и спросила, в каком ключе мы будем с ним общаться.

— Во вчерашнем… — не задумавшись ни на мгновение, ответил я. — Мы прилетели сюда ОТДЫХАТЬ, а он — работать. Вот пусть и работает. Благо, вся необходимая информация у него уже есть.

— Он едет доложить о результатах своих ночных трудов! — уточнила она. — Насколько я поняла, задержано три с лишним десятка человек, большая часть из которых уже дает признательные показания; пресечено аж семь попыток замять дело, а все те, кто пробовал давить авторитетом, сидят и поют…

— Вот и хорошо! — равнодушно заявил я, лег на спину, раскинул руки, зная, что дамы все равно попросят это сделать, и продолжил излагать свои мысли: — В смысле, пусть поют и дальше. А мы продолжим отдыхать в свое удовольствие. Ибо завтра улетать, а тратить время на всякую ерунду как-то не хочется.

— Согласна… — мурлыкнула Бестия, пристроила голову на мое плечо и закрыла глаза…

…Заместитель главы Второго Департамента Министерства Юстиции, действительный статский советник Кондаков, прилетевший в Дагомыс через три с половиной часа после нашего «боестолкновения» с излишне наглыми ухажерами и взявший в свои руки контроль над телодвижениями местных силовиков, не заставил себя ждать. В смысле, появился на пляже вовремя, без труда идентифицировал нашу компанию, подошел и вежливо поздоровался. Что интересно, в этот раз обратившись ко мне с подчеркнутым почтением.

Я мысленно усмехнулся, вспомнив его реакцию на вкладку «Награды» моего идентификатора, но напоминать о том конфузе, естественно, не стал — встал, поприветствовал, пожал протянутую руку и объяснил причину выбора столь своеобразного места для беседы:

— Не знаю, в курсе вы или нет, но мы буквально несколько дней тому назад вернулись из рейда к Червоточине. День на четвертый пребывания в Багряной Зоне мои напарницы размечтались о море, солнце и отдыхе на пляже, а я дал слово воплотить эти мечты в жизнь. Нарушать свои обещания я не умею, так что прошу прощения за доставленное вам неудобство.

— Ничего страшного! — натянуто улыбнулся действительный статский советник, усиленно старавшийся не косить глазом на умопомрачительные формы Язвы и Бестии, подчеркнутые довольно откровенными купальниками. — Я прекрасно понимаю и вас, и ваших подруг, ибо, вроде бы, тоже вырвался на море, но окунуться в него, вероятнее всего, не смогу.

— Заранее сочувствую… — понимающе выдохнул я и перешел к делу: — Глеб Павлович, давайте я упрощу вам задачу и опишу мою позицию в вопросе, из-за которого вы попросили о встрече.

— Буду премного благодарен…

— Как я только что сказал, мы приехали в Дагомыс отдыхать и будем отдыхать до завтрашнего утра, не вмешиваясь в расследование и во все, что с ним связано. Причин для бездействия сразу несколько. Во-первых, мы не сомневаемся в вашей порядочности, профессионализме и деловой хватке, соответственно, не видим смысла контролировать процесс. Во-вторых, это не наша специализация, а значит, толку от нашей помощи будет немного. И, в-третьих, считаем, что показания Константина Денисовича Ларионова дали достаточный импульс для того, чтобы дело не заглохло. Да, через недельку-полторы поинтересуемся результатами ваших трудов у… лиц, облеченных неизмеримо большей властью, но лишь для того, чтобы удовлетвориться торжеством справедливости и со спокойной душой закрыть эту страницу своего прошлого. В принципе, тут я мог бы предложить помощь в случае каких-либо непоняток, но знаю, насколько серьезными полномочиями вас наделили, поэтому не вижу смысла сотрясать воздух просто так.

Пока я говорил, Кондаков то едва заметно щурился, то кривил губы в саркастической улыбке. А когда получил возможность высказаться, склонил голову в знак уважения:

— Для начала хочу поблагодарить вас за то, что работаю в настолько комфортных условиях — мало того, что нынешние полномочия перекрывают любые гипотетически возможные потребности, так еще и расследование дела вашими стараниями, по сути, практически завершено: клинические смерти, пережитые Мавриным и Новицким, отбили у этой парочки всякое желание запираться, и они во всем признались, а Островский, судя по всему, сломался еще в момент травматической ампутации руки, поэтому добровольно разблокировал доступ к архиву записей изнасилований. В результате мы идентифицировали девятнадцать жертв и в течение двух-трех суток опросим всех девушек до единой. Далее, я в любом случае приложил бы все силы для того, чтобы закон как можно быстрее восторжествовал, и заслуженное возмездие настигло не только насильников, но и тех, кто их покрывал. Но ваше доверие приятно. А теперь озвучу настоящую причину, заставившую просить о встрече: вчера вечером до меня дошли слухи, что сотрудники службы безопасности как минимум двух «пострадавших» родов начали собирать информацию о вас и ваших слабостях. Я взял на себя смелость наведаться в гости во все четыре поместья и объяснил главам родов, чем им грозит любое противоправное действие в ваш адрес. К сожалению, меня не услышали…

— Спасибо за предупреждение. Мы примем меры… — ответил я, повторив пальцовку Язвы.

Глеб Павлович посветлел взглядом и поклонился:

— Что ж, тогда я спокоен. Имею честь откланяться. Хорошего отдыха…

После его ухода я снова улегся на покрывало, полежал в молчании минут пять-семь, а затем дал команду собираться. Оделись за считанные мгновения, шагом дошли до центральных ворот пляжа, а там сорвались на бег