– Ты сильно рисковал. Я могла лишь еще сильнее спрятаться.

– Но ты этого не сделала, – парировал он. – Ты отвечала мне с не меньшей страстью чем та, которую испытывал я. И это дало мне надежду. Правда, в ту ночь в Новогорске, когда мы впервые были близки, и я заснул самым счастливым человеком на земле, а проснувшись, понял, что ты убежала, я подумал, что все испортил.

– Я так испугалась тогда. Я просто запаниковала.

– Думаешь, я этого не понял? В первый миг я ужасно разозлился на тебя, но, представив, что ты должна была испытывать, сразу остыл. Потом мне в голову пришла мысль, что ты могла забеременеть, ведь я не предохранялся и не знал, делаешь ли это ты. И я решил, что судьба сыграла мне на руку. Что у меня может появиться время на то, чтобы убедить тебя в своих чувствах. Остальное ты знаешь.

– Я очень хотела ребенка, Влад. Я всегда хотела еще детей. И то, что я могу носить под сердцем твоего ребенка, наполняло меня такой радостью, – откровенно призналась я.

– Но ты совсем не выглядела радостной, – с шутливым упреком произнес он. – Скорее, ты выглядела напуганной и шокированной.

– Я и была напуганной и шокированной.

– А теперь? – с надеждой спросил он.

Я заглянула ему в глаза. Моя ладонь погладила его щеку. Указательный палец повторил резкие контуры его подбородка. И я сбросила последние оковы, сковывающие мое сердце.

– А теперь я готова рискнуть хотя бы ради того, чтобы посмотреть на то, как ты будешь доказывать мне свою любовь.

Глаза Влада засверкали, улыбка озарила его лицо. Он схватил меня на руки и закружил, а я засмеялась, чувствуя небывалую легкость на душе.

– Я люблю тебя, – серьезно сказал он, поставив меня на ноги.

Я улыбнулась. Подняла руки и погладила его плечи, потом положила их на грудь, чувствуя под ладонями бешеное биение его сердца, и, впервые за три года, ощущая внутри робкие ростки счастья, проникающие в мою душу.

– Сильно?

– Сильно.

– Очень?

– Очень, – ответил он. – Хочешь заставить меня помучиться?

– Да, немного помучиться тебе не повредит, – с лукавой улыбкой ответила я.

Влад прижался лбом к моему лбу, потом погладил волосы, подул и поцеловал в ушко. Не в состоянии дольше оставаться безучастной, я поднялась на носочки и легонько поцеловала его в нос.

– Влад, я люблю тебя тоже.

– Доченька, ты просто красавица, – оборачиваюсь на голос и вижу маму, которая стоит у входа в мою спальню. На ней темно-синее шелковое платье, облегающее ее женственную фигуру с заметно округлившимся животом, и лаковые шпильки на умопомрачительных каблуках. Блестящие волосы шелковистой волной падают на плечи, а на губах играет улыбка. Улыбка полностью довольной жизнью и счастливой женщины.

– Мне кажется, папа говорил, что, если еще раз увидит тебя в этих туфлях, вы никуда не пойдете, – смеюсь я. – Выглядишь обалденно, мам.

Мама презрительно фыркает, усаживаясь на мою кровать.

– Каблуки нужны мне, чтобы свысока смотреть на тех девиц, которые будут пускать слюни на твоего отца. Ему придется смириться.

– С чем мне придется смириться, Ксения? – на пороге стоит папа, облаченный в выходной костюм-тройку и белоснежную рубашку с галстуком-бабочкой.

Мама с вызывающим видом вздергивает подбородок и приподнимает одну ногу, демонстрируя свои убийственные туфли.

Глаза папы темнеют, к скулам приливает кровь.

– Можем остаться дома, – отрывисто произносит он, разглядывая мамину голую ногу в разрезе платья. – Туфли пригодятся.

Убейте меня, если то, что отражается в этот момент на его лице – не примитивное желание. Фу. Это же мои родители!

– Не хочу знать ничего про эти туфли, – заявляю я, демонстративно прикрывая уши ладонями. – Идите в свою комнату выяснять… эээ… отношения.

Мама с невинным видом переводит глаза на мое лицо и подмигивает мне. Папа смеется, подходит к кровати и протягивает ей руку. Когда она грациозно поднимается, отец обвивает ладони вокруг маминой талии, бережным жестом поглаживает ее живот и быстро целует в нос.

– Мира, ты выросла в невероятную красавицу, – говорит папа, посылая мне ласковый взгляд, и увлекает жену прочь из моей комнаты. – Ждем тебя в холле через десять минут. Машина скоро будет.

Когда за родителями закрывается дверь, я оборачиваюсь к зеркалу и вновь смотрю на свое отражение. Красавица? Вот мама красивая. И жена моего дяди Света. А я просто симпатичная – таких в мегаполисах миллион. В школе в Ростове были мальчишки, которым я нравилась, Саша любит меня, но примет ли меня с такой же теплотой Москва?

Месяц назад я сдала ЕГЭ и уже числюсь в списках на поступление в нескольких столичных ВУЗах. Папа на седьмом небе от счастья, потому что мы окончательно перебираемся в Москву. Я его понимаю – жить, разрываясь между двумя городами, как мы жили последние три года, надоело всем, включая меня. Но я трусиха. Боюсь, что столица не станет моим городом.

Единственное, что вселяет в меня уверенность – контракт моего бойфренда с ЦСКА. Он должен перебраться в Москву ближе к осени, когда начнется новый хоккейный сезон, а пока тренируется с клубом на выезде. Мы с Сашей дружим с восьмого класса и для меня он – идеальный парень. Добрый, отзывчивый, нежный и умный. Живое доказательство того, что распространенное мнение о спортсменах – грубоватых увальнях, не более чем миф.

Интересно, мы, как и мои родители, тоже пронесем свою школьную любовь до самой старости? Конечно, маме и папе далеко до старости. Им даже до сорока еще далеко. И мама в положении, и папа влюблен в нее без памяти. И когда они вместе – сложно представить их врозь. Надеюсь, у нас с Сашей будет так же.

С щемящей радостью в груди вспоминаю, через что пришлось пройти родителям, чтобы сохранить свои отношения. Сколько испытаний временем и обидами выдержали их чувства. Невероятно, но даже развод не смог убить их любовь.

Они вновь сошлись три года назад и больше не расставались. Балансируя между Ростовом, где жили мы с мамой, и Москвой, где располагался головной офис папиной компании, они умудрились наладить жизнь на два города, не ущемляя друг друга ни в правах, ни в обязанностях, ни в возможностях. Несмотря на настойчивые попытки папы перетянуть маму на работу в его компанию, она осталась на своем старом месте, объясняя это нежеланием смешивать работу и семью. В конце концов, отец согласился с мамиными доводами, и сам все больше времени стал проводить в Ростове, развивая свой строительный бизнес на юге страны. Глядя на них сейчас, таких красивых, счастливых, все еще очень молодых и влюбленных, сложно было даже вообразить, что в их жизни были годы разлуки и непонимания. Для меня они олицетворяли две половинки одного целого, настоящую любовь, которая способна выстоять даже тогда, когда все способствует ее разрушению.