провел по изваянию: вначале от его лба к середине живота, потом от левой груди — к правой.

Мастер на несколько мгновений замер. Наконец решился. Произнес лишь одно слово «Бери!» и тут же поднес пламя свечи к своему лбу, опустил к середине живота, переместил огонь к сердцу и провел линию к правому плечу…

Уничтоженный рисунок

Лишь через несколько дней люди взломали дверь мастера. В доме никого не обнаружили, хотя замок был заперт изнутри. Не оказалось там и изваяния из черной сосны, о котором по городу ходили слухи.

Куда подевался мастер, выяснять не стали. Мало ли в ту суровую и тревожную пору пропало народу? Тем более у жителей Праги появились новые заботы. Отступила чума, и надо было восстанавливать прежнюю жизнь города.

С хорошими временами быстро забылась и Навья Прислужница. Да и была ли она на самом деле? Или эта нечисть лишь возникала в видениях людей, умирающих от чумы?

Весной 1945 года во время бомбардировки было разрушено две башни Эмаузского монастыря. Знатоки пражской старины рассказывали, что на основании правой погибшей башни еще в давние времена неизвестно кем, были нарисованы слепой предсказатель и мастер, а рядом с ними — нечто похожее на большую черную куклу.

От ее лба к животу тянулась одна стрелка, другая — от левой к правой груди. Когда-то монахи Эмаузского монастыря не раз соскребали это изображение, однако оно появлялось снова и снова…

И лишь последняя, сброшенная на Прагу авиабомба, уничтожила странный рисунок.

Старинные клады Праги

Где покоится прах Либуше, доподлинно никому не известно… Есть предание, что могила ее находится близ холма Ошкобрга, изобилующего чудодейственными травами. Богатства Либуше в тайнике, куда она водила Пржемысла после свадьбы, там и остались. Пржемысл не тронул их, так как знал, для чего они предназначены. И до сего дня сокровища эти лежат под Вышеградской скалой. Проявятся они в ту пору, когда наступит для страны тяжелое время, когда дороговизна припасов превысит всякое вероятие. Откроется Либушин клад, и всего будет в изобилии, нужда исчезнет.

«Старинные чешские сказания»

Тайна — это единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной.

Оскар Уайльд

Наставления для искателей сокровищ

Среди старинных городов мира Прага — одна из самых богатых кладами. В этом она сравнима только с Парижем, Римом и Москвой.

В мире немного городов столь же богатых кладами, как Прага

Как и в других землях, многочисленные клады чешской столицы появлялись по двум причинам: ими были богатство жителей и всевозможные беды. Пожары, вражеские набеги, смутные времена, эпидемии, разбойники, воры, необходимость покинуть родные места — все это заставляло пражан прятать свои богатства в землю или в различные тайники.

Умирали владельцы сокровищ, и клады становились бесхозными. О каких-то из них ходила народная молва и появлялись предания, а о существовании других никто и не догадывался.

Где имеются многочисленные клады, там обязательно возникают легенды и слухи, а также появляется армия охотников за сокровищами. Одни искатели чужого добра сами роют землю и ищут тайники, другие рисуют карты и планы, пишут, как добыть драгоценности.

Примерно в конце XVIII века появился анонимный рукописный труд «Наставление для истинно увлеченных поисками сокровищ в Праге и ее окрестностях».

Не известно, удалось ли кому-то отыскать клад с помощью этого творения. Недоверчивые люди утверждают, что подобные «наставления» сочиняют те, кто сам никогда не находил сокровищ. Однако так называемые кладники без указания их авторов появлялись в Праге в разные времена, и всегда находились на них покупатели.

«Озаренные чарующим сиянием»

В Средние века считалось, что эти «кладники» сами собой заполняются сведениями о сокровищах. Лежит себе в каком-нибудь магическом подземелье переплетенная стопка пергамента и дожидается, когда очередной клад будет зарыт.

Спрятал где-то человек сокровище, а гусиное перо уже вмакнулось в чернила и давай выводить сообщение: какие драгоценности, а в каком месте зарыты и даже какое заклинание надо произносить, чтобы овладеть ими.

Так и заполнялся «кладник». А когда все страницы его исписывались, он «замыкался» и становился дорогим информационным «кладом». Недаром в Средние века за такими рукописными книгами охотились, как за богатейшими сокровищами.

К XVIII столетию вера в сказки о самозаполняющихся «кладниках» поубавилась. Тогда в Европе и Азии популярными были слухи о людях, «озаренных чарующим сиянием».

Скажем, жил себе человек, не помышлял о чужом добре и вдруг за какие-то заслуги удостаивался «озарения». И начинал он чувствовать спрятанные сокровища, зарыты ли они в соседнем дворе или за тридевять земель, где и сколько драгоценностей схоронено в тайнике. При этом руки такого счастливчика сами собой тянулись к перу и бумаге, чтобы составить новый «кладник».

Казалось бы, избраннику судьбы было уготовано жить в достатке и роскоши. Но судьбинушка — дама своенравная и играет только по правилам, понятным и угодным ей самой. Почему-то по ее причудам «озаренный» никак не мог лично отправиться добывать сокровища. Его удел — лишь записывать снизошедшую весть о «чарующем сиянии». А если кто из «озаренных» наперекор судьбе отправлялся за чужими драгоценностями, его ожидала печальная участь.

Вначале отсыхали ноги и руки, потом он лишался слуха и зрения и наконец терял рассудок. И только язык продолжал нести какую-то околесицу о таинственных сокровищах. Но кто ж поверит обезумевшему? Естественно, люди принимали услышанное о кладах за бред сумасшедшего.

«Озаренные чарующим сиянием» никогда не подписывались и ничего не сообщали о себе в своих «кладниках». Вот и приходилось людям потом ломать голову, истинный ли документ они приобрели или им подсунули фальшивку.

Сохранилось пражское предание о целой династии авторов подобных творений.

По прозвищу Ржетизэк

Стремясь лишь к такому богатству, которое можно приобрести честно, тратить благоразумно, раздавать от души и оставить без сожаления… Думая, что все могут купить за свои богатства, многие прежде всего продали себя.

Фрэнсис Бэкон

Рядом со старинным городищем Святого Гавла, между бывшими Угольным рынком и Овощным базаром, расположен Сословный театр. На его сцене давали первые представления на чешском языке, в нем состоялась премьера оперы Вольфганга Амадея Моцарта «Дон Жуан». Дирижировал тогда сам великий автор.

Здание Сословного театра было построено в восьмидесятых годах XVIII века. Лет за сто до его строительства на том месте находились дома зажиточных горожан.