замирает в груди от того, как интимно его губы прижимаются к моей коже, воздух его дыхания ласкает мою кожу почти так же нежно, как и его губы.

В комнате тихо, не считая наших вдохов и выдохов, но в тишине, клянусь, сказано тысячу слов. Слова, которые никто из нас никогда бы не осмелился произнести. Когда он отпускает мою руку, он подносит свою к моему лицу, проводя кончиками по бокам моего лица, по изгибу шеи и через плечо. Я все еще обнажена после наших предыдущих приключений как и он. Прижимаю ладонь к его груди, чувствуя, как мышцы сокращаются и подпрыгивают под моим прикосновением. Мне нравится, как он на меня реагирует, с первой минуты нашей встречи он никак не мог скрыть свою реакцию на меня, я чувствовала это по тому, как воздух вокруг нас наполнялся напряжением и электричеством, по тому, как мы оба взрывались…как буря всякий раз, когда мы соприкасались.

— Маленькая птичка, — бормочет он, первым нарушая это взаимное молчание.

— Испорченный король, — отвечаю я.

Его глубокий смешок звучит во мне:

— Что мне с тобой делать?

Толкаю его плечи, заставляя перевернуться на спину, а затем седлаю его узкие бедра. Мои глаза пожирают его обнаженный торс: его крепкие мышцы, очерченность груди и V-образную форму бедер. Я чувствую, как он твердеет между моих ног, его член прижимается к моей чувствительной плоти. Его руки сжимают верхнюю часть моих бедер, а глаза фокусируются на мне. Вращая бедрами, я трусь о его член, удовольствие пронзает мой позвоночник.

— Я хочу тебя, — признаюсь я.

— Я думал, ты меня ненавидишь, — ухмыляется он, впиваясь пальцами в мясистые участки моих ног. Когда я снова трусь бедрами, его глаза закатываются, а пальцы сжимаются, он теряет контроль.

— Заткнись, — рычу я.

Этот глубокий смешок попадает прямо в мой клитор, и одним быстрым движением он переносит мой вес и толкает бедра, входя в меня одним быстрым толчком. Я кричу в темноту, чувствуя, как он растягивает и наполняет меня самым болезненно приятным образом.

— Черт возьми, детка, — рычит он, — дай мне посмотреть на тебя.

Его грязный рот подогревает мою потребность владеть им, иметь его во всех отношениях, и когда он так глубоко, что я начинаю вращать бедрами, используя его грудь, чтобы удержаться. Его дыхание тяжелое, а стоны наполняют темноту. Он убирает руку с моего бедра и проводит ею вверх по центру моей груди, по впадине моей груди, пока его пальцы не обхватывают мое горло. Его рука сильная, пальцы сжимаются на моем горле, и он дергает меня вперед.

Мой рот яростно врезается в его, зубы тянут мою нижнюю губу, покусывая достаточно сильно, чтобы пошла кровь, попадая на мой язык.

— Вот и все, — хрипит он мне в рот, его рука все еще сжимает мое горло, а теперь еще одна в моих волосах, оттягивая мою голову назад, так что моя шея вытягивается и открывается для него. В этой позиции я не контролирую ситуацию, у меня нет возможности двигаться, и он это знает. Стоя на коленях, оседлав свои бедра, он пронзает меня снизу, удерживая мою голову, жжение на голове и давление на горло только усиливают удовольствие, разрушающее мой организм.

— Ты такая хорошая девочка, — рычит он мне в горло, — такая хорошая.

Я не могу говорить, я могу только кричать о нем, я могу только позволить себе падать все сильнее и сильнее с каждым глубоким толчком и шепотом похвалы.

Я просыпаюсь в пустой кровати и серьезными судорогами. Думаю, мне больше не придется беспокоиться о том, что таблетка не подействует. Со стоном я скатываюсь с простыней и тащусь через тихую спальню, тут же заходя в душ. Горячая вода успокаивает боль в спине, но не помогает остановить спазмы в животе. Я смываю ночь, запах Лекса с кожи и между бедрами, прежде чем завернуться в полотенце и отправиться в спальню на чердаке, где, как я знаю, я видела в ванной некоторые из своих туалетных принадлежностей.

Я привожу себя в порядок и одеваюсь в мешковатые спортивные штаны и свитер, а затем завязываю волосы в пучок, который беспорядочно собран на голове. Мне нужно сходить в супермаркет и купить еще вещей, но я очень сомневаюсь, что Лекс меня отпустит.

Я больше не чувствую себя здесь узницей, но и свободной я себя тоже не чувствую.

Мои ноги спускаются вниз по лестнице и направляются на кухню, где я слышу, как кофеварка жужжит и выплевывает кофе. Однако я нахожу там не Лекса, а Граффа.

— Граф! — Я улыбаюсь ему.

Он смотрит на меня через плечо и вздыхает. Синяки на его лице значительно уменьшились с тех пор, как я ударила его, но он явно не оправился от этого.

— Мы все еще злимся из-за всей этой истории с носом?

— Ты сломала мне его, — ворчит он.

Я пожимаю плечами:

— Думаю, мы квиты.

— С чего это? — восклицает он.

— Ты похитил меня.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его, стуча зубами.

— Где Лекс? — спрашиваю я, принимая от него кофе.

— Занят, он оставил меня присматривать за тобой.

— Мне не нужна няня.

Графф усмехается:

— Проблемы преследуют тебя, Рен. Конечно, тебе нужна няня.

Хмурю брови, понятия не имею, как все это дерьмо обратилось против меня. Я бы даже не стала частью этого беспорядка, если бы не этот засранец передо мной и тот, кто сейчас слоняется и занимается бог знает чем.

Я стараюсь не думать об этом слишком много.

Для них все это была лишь игра, которая вышла из-под контроля. Я никогда не хотела в ней участвовать, но мы не всегда получаем то, что хотим.

У меня болезненно сводит живот. Я всегда страдала от сильных менструальных спазмов в первый день цикла или близко к нему, но, похоже, этот день действительно сбивает меня с толку.

Графф хмурится и подходит ко мне:

— Что случилось?

— Ой, посмотрите на большого