Девчонка снова выглянула из ворот, оглянулась по сторонам воровато — с чего б это? — быстро принесла корец:

— Пей.

На этот раз Найден пил не спеша, разглядывая девушку из-под ресниц. Стройна, худощава, а глазищи, глазищи-то! Еще б приодеть да волосы вымыть…

— Благодарствую, — он протянул обратно корец, улыбнулся, — чего волосы-то не моешь, воды в Волхове мало?

Вспыхнув, девчонка убежала во двор, захлопнув ворота. Вернее, попыталась захлопнуть — Найден заступил конем.

— Уйди, господине, за ради Рода с Рожаницами, — взмолилась девушка. — Осерчает хозяин.

— А, так Борич не отец тебе и не муж? — неожиданно улыбнулся Найден. — Знаешь, рад я этому почему-то.

— Почему ж рад? — тихо спросила Малена, пряча наполнившиеся слезами глаза.

— Так… Как звать-то тебя, дева?

— Ма… Ой, вон он, хозяин. Едет… Ты уж не скажи, что говорил со мною, — жалобно попросила девчонка.

— Не скажу, — кивнув, пообещал Найден, пораженный ее пришибленным видом. Видать, не очень-то добрый хозяин Борич… А девчонка ничего… Красава. Как, она сказала, зовут? Ма… Забыл. Спросить бы — да некогда, вон он, Борич Огнищанин, едет. Увидев Найдена, Борич подстегнул коня:

— Не стряслось ли чего, Найдене?

— Князь велел сыскать быстро, — кивнул тиун. — Грамоты расчетные требует. Готовы?

— Давно уж готовы, — похвалился Борич. — Чай, пять ден невпродых работал. Да ты это и сам ведаешь.

— Ведаю, — согласился Найден. — Это что у тебя за девица, челядинка?

— Ключница. Говорил с ней? — Глаза Огнищанина настороженно сверкнули.

— Нет, — покачал головой тиун. — Видел мельком только. Так ждать тебя?

— А нечего и ждать, — не заезжая в ворота, махнул рукой Борич. — Зовет князь, так посейчас же и едем. А грамоты у меня там, в подклетье. Как господин Конхобар?

— Да как и всегда. Князь приехал — шепчутся. Ну, едем?

Кивнув, Огнищанин поворотил коня.

Фиолетовый вечер сменила ночь, вначале темная — из-за туч, потом быстро светлеющая, наползала-таки с запада чистая полоска неба. Молодой варяг Варг зашевелился на лавке. Открыв глаза, уселся, отбросив в сторону укрывавшую его тело овчину. Осмотрелся вокруг удивленно, миг — и, сообразив что-то, позвал:

— Истома!

Мозгляк выглянул из сеней, узнал уже, кто зовет его, и по голосу, и по горящему черному взору.

— Я здесь,

— Рассказывай, — сверкнув очами, велел друид.

— Все сделал, как ты велел.

Поведав друиду о разговоре с Боричем, Истома выжидательно посмотрел на него.

— Я доволен тобой, — милостиво кивнул князь. — Значит, этот самый Борич — и есть тот, кто нам нужен. Говоришь, он взял мзду?

— Две гривны, хозяин. Губа не дура.

— Пусть. — Друид задумался. — Есть ли вести от Лейва? Что-то засиделся он без дела в своих лесах. И серебра от него давно не было.

— Недавно был от него человек — Лютша, — доложил Мозгляк. — От Лютши этого и узнали кое-что о Бориче.

— Почему не оставили посланника до ночи? — Друид грозно повысил голос.

Истома потупил взор:

— Не смог он. Говорит — быстрее возвращаться надо. А пришел-то, едва рассвело, под утро.

— В следующий раз сделаешь так, как я говорю, — Дирмунд прямо-таки придавил Истому взглядом. — И вот еще… Когда Борич принесет сведения?

— Уже, — довольно усмехнулся Мозгляк. — Похоже, они уже были при нем.

— Вот как? — Друид насупил брови. — А этот Борич не так-то прост. Где грамоты?

— Да вот же лежат, — Истома кивнул на большой сундук перед лавкой.

Дирмунд взял кусочки пергамента и дощечки, повертел в руках, задумался:

— Непонятное какое-то письмо… А, вот и по-нашему… Что это? — вдруг вскричал он.

Истома вопросительно воззрился на друида.

— Здесь написано, что к Ютландцу отправятся шестеро из старшей дружины и двадцать отроков-гридей. Этот Борич не врет?

— Не думаю. Уж слишком сребролюбив, а тут — верное дело.

— Так, выходит, к Ютландцу идет двадцать шесть человек! А всего сколько воинов в Альдегьюборге? Думаю, в несколько раз больше! И все они остаются в городе… Это плохо для наших планов. — Друид надолго задумался. — Вот что, верный слуга мой, — наконец проговорил он. — Я думаю, этот недоносок Хельги просто-напросто обманывает Ютландца — скрывает от него истинное число воинов. Кто приехал от Рюрика?

Мозгляк виновато потупился.

— Не знаешь? — нахмурился Дирмунд. — Узнай. И сделай так, чтобы и он, этот посланец, узнал о задумке Хельги. Пусть потребует всю дружину! Ну или почти всю. Ты понял меня, друг мой?

— Да. — Истома кивнул. — Княже, ты просил устроить жертвенник.

— Сделал?

— Все готово, — встав, поклонился Мозгляк. — В лесу, на том берегу Волхова.

Друид усмехнулся:

— Я доволен тобой. К следующей ночи позаботься о жертве.

— Сделаю, о повелитель!

— Вот-вот. Сделай. И не забудь о дружине. Теперь иди. Мне нужно готовиться к завтрашней жертве, надеюсь, ты ее подберешь.

Махнув рукой, друид выпроводил верного клеврета вон и поднял черные пылающие глаза к небу.

Ты и прежде свершал

Преступлений немало,

Жестоких и злобных…

Старшая Эдда. Гренландские речи Атли

— Откуда Хаснульф узнал про дружину? — Хельги вопросительно взглянул на Ирландца. Тот сидел на ступеньке крыльца и задумчиво грыз соломинку.

— Он приходил ко мне поутру, — продолжал ярл. — Ругался. То есть не ругался, конечно, но дал понять, что недоволен. Конечно, хочет получить больше воинов. А мы здесь с кем останемся? Случись что, кто воевать будет? Ополчение? А между прочим, жатва скоро, да и вообще — страда.

Ярл раздраженно сплюнул:

— Не хватало еще ссориться с Рюриком. Но, в самом деле, откуда Хаснульф узнал? Глупый самонадеянный Хаснульф, упрямый осел, каких мало. Его явно кто-то надоумил.

— Я тоже так думаю, — меланхолично согласился Ирландец. — И тот, кто надоумил, весьма сведущ в наших делах. Так отдашь всю дружину?

— Ну, положим, не всю, — хохотнул ярл. — Но кое-что придется. И не два с половиной десятка, как мы задумывали. Что нового слышно в городе?

— В городе — ничего. — Конхобар выплюнул травинку. — Так, появилось кое-что на торгу. — Он подкинул на ладони серебряную подвеску-уточку. — Весянская.