На какой-то момент, почувствовав, как он раздвинул ее ноги настойчивыми сильными руками, она вдруг опомнилась и, обезумев, пыталась вцепиться в его смуглое лицо, но было уже поздно. Кэтрин закричала от боли, когда он безжалостно разрушил ее девственность. Крик был заглушен его поцелуем, но он почувствовал изумившее его препятствие. Оторвавшись от ее губ, оторопело посмотрел в затуманенные болью глаза девушки и задвигался осторожно, тихо прошептав:

– Прости меня, дорогая. – Не в силах сдерживаться, ускорил темп, пока взрыв наслаждения не захватил его целиком.

Физическая боль, которую испытала Кэтрин, была ничто по сравнению с нанесенным ей унижением и оскорблением. С помутневшими от этой пытки глазами она лежала на плаще, как сломанная брошенная кукла, даже не пытаясь прикрыть наготу остатками разорванного платья. Потрясение было таким сильным, что она не заметила, как он встал и привел в порядок свою одежду.

С растерянной смущенной улыбкой, чувствуя неприятный осадок, Джейсон смотрел на девушку. Его гнев и оскорбленное самолюбие перегорели. Теперь он понимал, что цыганка не притворялась, она действительно защищала свою честь, он же поступил как последний негодяй. Встав на колени, Джейсон осторожно прикрыл ее тело остатками платья. От его прикосновения она вздрогнула и с криком ужаса сжалась, как напуганный зверек. Джейсон тихо выругался, чувствуя к себе отвращение, и осторожно поднял ее с плаща, мягко говоря какие-то утешительные слова.

Она безмолвно лежала на его груди, пока он вез ее в гостиницу. Оба молчали, и Кэтрин только слушала, как рядом бьется его сердце. Поставив лошадь в конюшню, он плотнее завернул Кэтрин в плащ и понес ее в свою комнату. Там положил свою ношу на кровать, крикнул Пьера и распорядился приготовить ванну. Налив бренди, заставил ее проглотить немного огненной влаги. Горячее тепло разлилось по онемевшему телу, и Кэтрин немного пришла в себя. Первая же ее мысль была о побеге, но в это время в спальню уже внесли медную ванну, и она поспешно укрылась плащом, чтобы не заметили ее изорванного платья. Джейсон исчез в соседней комнате, и, пока слуги наполняли ванну водой, Пьер и Кэтрин украдкой изучали друг друга. Лицо камердинера показалось ей добрым и внушало надежду, что он поможет ей убежать отсюда. А Пьер подумал, что это самая красивая девушка из тех, что побывали у его хозяина.

Слуги показались ей незнакомыми, но на всякий случай она отвернула лицо, надеясь, что никто ее не узнает, и моля Бога, чтобы они побыстрей закончили свои хлопоты и ушли до того, как вернется Джейсон. Мысль о побеге не давала ей покоя, но едва слуги ушли и не успела она подвинуться к краю огромной постели, как появился Джейсон. Бросив на постель кучу женской одежды, он внимательно посмотрел на Кэтрин, с облегчением заметив, что с лица ее исчез беспокоивший его отсутствующий взгляд, хотя так и не разгладились страдальческие складочки у губ.

Он не знал ни чувства жалости, ни сострадания, и неожиданное их появление вызывало смутное беспокойство. Вот с разъяренными женщинами ему приходилось иметь дело, и он широко улыбнулся, когда, увидев его, она вспыхнула от негодования. Все становилось на свои места. Он склонился в шутливом поклоне:

– Ванна ждет вас, миледи!

Одарив его разгневанным взглядом, она презрительно сказала:

– В таком случае, уходи, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня!

Джейсон рассмеялся, потом сделал то, что она меньше всего в этот момент ожидала, – бросился рядом с ней и привлек к себе. Мягкая перина, в которую они погрузились, свела на нет все попытки сопротивления. Он и здесь распоряжался, улыбаясь прямо в сердитое лицо Кэтрин. Нежно убрав со лба растрепавшиеся локоны, он удивил ее неожиданным признанием:

– Любовь моя, я действительно сожалею, что так грубо обошелся с тобой. Если бы знал, то выбрал бы более удобное место и постарался причинить тебе как можно меньше боли. Надо было довериться мне.

– Тебе? Довериться тебе?! – От ярости она чуть не лишилась дара речи.

Он кивнул, убежденный в собственной неотразимости, но потом вдруг нахмурился, черные брови сошлись над переносицей:

– Как случилось, что Клайв не лишил тебя девственности? – И еще до того, как она успела ответить, он сам ответил на этот вопрос: А, знаю. Клайв, вероятно, любит мальчиков, и он использовал тебя другим способом.

Кэтрин непонимающе уставилась на него, но он этого не заметил, так как от ее движения плащ раскинулся, и его взору предстало ее нагое тело, которое она судорожно попыталась хоть чем-то прикрыть. Эта прелестная Картина в очередной раз потрясла его, он приник к шелковой коже, и Кэтрин вдруг застыла от пронзительного и приятного чувства.

– Клайв просто дурак, – сказал он проникновенно, – ты так великолепно сложена, моя дорогая, что просто грех путать одно с другим!

Наклонив голову, он обхватил губами похожий на бутон розовый сосок, сначала один, потом другой, затем метнулся к ее губам и замер в продолжительном поцелуе. У Кэтрин было время не только затихнуть, но даже робко ответить на него. Джейсон убрал с нее лоскутки платья и на руках отнес в ванну, подняв длинные волосы. Теперь ничто, даже ею присутствие, не имело значения блаженная теплая вода снимала боль и напряжение с ее истерзанного тела.

Джейсон лег на кровать, с живым интересом наблюдая за Кэтрин Она явно сбивала его с толку какая-то фантастическая смесь знойной соблазнительницы и неразбуженной девственницы. Против своего желания он был по-настоящему заинтригован. Можно прожить с ней год, но так и не узнать, какие мысли бродят в этой головке. Такая, она ему вряд ли скоро наскучит, думал он, улыбаясь своим мыслям. Настроение у нее подобно ртути, возможно, временами она и будет раздражать его, зато тело ее всегда будет для него источником наслаждения., Видя ее восхитительный профиль, он снова поразился его сходству с кем-то, кого он встречал раньше. Где он видел это лицо? Пока он терзался этой загадкой, Кэтрин тоже тихонько рассматривала его сквозь опущенные ресницы. Невозможно отрицать, он действительно красив. Распахнутая до пояса белая шелковая рубашка обнажала крепкую загорелую грудь с полоской вьющихся черных волос, это сильное тело только что прижималось к ней. Она почувствовала, что дрожит, если не от желания, то уж не от страха. Ее тоже ошеломила внезапная мысль, что где-то она видела это красивое лицо, еще до бала у тети, но где именно? Все случившееся с ней напоминало теперь страшный сон, и ей хотелось проснуться, чтобы оказаться дома, в собственной постели.

Она долго терла себя, как бы стараясь смыть его прикосновения, и, когда это занятие затянулось так, что потеряло свой смысл, он встал и протянул большое мягкое полотенце, предварительно нагретое у огня. Джейсон расправил полотенце, и ей ничего не оставалось, как встать из воды и позволить ему завернуть себя. Она посмотрела на него глазами, которые помнили все, и щеки ее вспыхнули смущенным румянцем.

Догадавшись о его причине, он еще больше смутил ее, прошептав лукаво:

– Ты забыла, что я не только видел тебя – мы ведь были близки с тобой, моя маленькая кошечка.