Ответ – нет.

Потом Страйкер поговорил с Чоги Саум из отдела по борьбе с наркоторговлей, с Джиллиан Уайлз из следственного отдела и Стефаном Фанглзвортом (которого все называли Фанг) из отдела по финансовым махинациям. Всем он задал один и тот же вопрос и от всех получил одинаковый отрицательный ответ.

Такое ощущение, что Эдварда Ранделла просто не существовало.

– Попробуй в информационный отдел позвонить, – предложила Фелиция.

Страйкер так и сделал: вышел на канал информационного отдела и запросил в эфире любые сведения насчет Ранделла. Та же история: ни в чем не замечен. Разве что получил водительские права в Британской Колумбии, но и тут все оказалось непросто: в его деле не было номера телефона, а в качестве места проживания был указан квартал 1600 на Тернер-стрит в Ванкувере – такого адреса не существовало! От напряжения у детектива заболела голова, и он схватился за левый висок. Очень неприятное ощущение, как будто к голове слишком сильно прилила кровь.

– Дать таблетку? – спросила Фелиция.

Он согласился, она достала из сумки таблетку тайленола и протянула ему. Потом вынула мобильный, просмотрела список контактов и набрала номер:

– Ну, телефон-то у Ранделла должен быть. Просто незарегистрированный. Сейчас попробую поднять свои связи.

– А сколько у тебя источников в операторах мобильной связи?

– Штук десять.

– Десять! А у меня всего один…

– Мы, женщины, любим поговорить… – улыбнулась напарница.

Страйкер кивнул, рассасывая таблетку. Запивать пришлось холодным кофе – воды под рукой не оказалось. Пока Фелиция разговаривала, он по старой привычке со времен работы патрульным нажал кнопку статуса, чтобы узнать, что творится в городе. Он предпочитал быть в курсе, что где происходит, особенно в тех районах, через которые он проезжает. Нет ничего хуже, чем когда тебя по рации вызывают на место преступления, а ты только что проехал мимо него. Однако сегодня ничего особенного его внимание не привлекло. Он достал свой «блэкберри» и еще раз позвонил домой. К его удивлению, Кортни подошла к телефону и бодро произнесла:

– Привет!

– Кортни, это я.

– Ой, – разочарованно протянула она. – А я думала, подруга звонит.

– Рейвен?

– Рейн! – возмущенно крикнула в трубку Кортни. – Пап, ты чего?! Это моя лучшая подруга, мой единственный близкий человек! А ты даже не можешь запомнить, как ее зовут? И как это называется?

– Ты нас не познакомила.

– Потому что тебя вечно нет дома!

– Я был дома шесть месяцев! Взял отпуск ради тебя, между прочим! Ты ее даже в гости ни разу не пригласила за это время!

– Не пригласила! Потому что мне было бы стыдно за тебя!

– За меня? Ты что?

– Слушай, пап, я сейчас не могу говорить!

– Не можешь или не хочешь?

– Ладно, будь по-твоему – не хочу! – сердито ответила дочь.

– Знаешь, Кортни, рано или поздно тебе придется решать свои проблемы, а не злиться и убегать от них!

– Убегать? Я убегаю от проблем? Слышишь, пап, в себя-то приди!

– Кортни…

В трубке раздались гудки. Страйкер прикусил губу, чтобы не заорать от злости прямо в машине. Фелиция все еще разговаривала со своим человеком в «Телусе», одном из крупнейших операторов телефонной связи в Канаде, поэтому он просто покрепче прижал мобильный к уху, думая, не пойти ли ему еще раз навестить Клейфилда и его парней в «Три А». Потом убрал телефон в чехол на поясе, Фелиция как раз закончила разговор.

– Есть что-нибудь?

– Стационарного телефона у Ранделла нет, – расстроенно поморщилась она. – Видимо, обходится мобильным…

– Прекра-а-асно…

– Ну, надежда еще есть. Дженни пробьет его по всем системам, может, что-нибудь да найдет! Обещала перезвонить попозже.

Страйкер задумался: есть и другие базы данных, которыми они могли бы воспользоваться, но для этого нужен ордер, а на получение ордера нужно время. Ему не хотелось бы втягивать в расследование частных лиц, но, видимо, другого выхода не оставалось.

– А «попозже» – это когда? – спросил он у Фелиции.

– Зная Дженни, думаю, максимум через пару часов.

– Ладно, подождем… – уныло согласился Страйкер и выглянул в окно.

Район был самый обычный: ряды одинаковых квадратных оштукатуренных домов. В основном здесь находились склады, иногда попадались ремонтные мастерские и перерабатывающие заводы.

Страйкер завел машину, слегка приоткрыл окно, отчего в нос тут же ударил резкий запах дизельных паров и мусора, и поехал в управление, на Мейн-стрит, 312.

Фелиция достала из бардачка тюбик дезинфицирующего геля, намазала руки и принялась тщательно растирать их, пока гель не растворился.

– Там так противно! – поморщилась она. – У меня такое ощущение, что я вся липкая! Не смей! – добавила она, заметив ухмылку Страйкера, и тот придержал язык.

Когда она оттерла руки, Страйкер попросил ее еще раз проверить статус по городу. Фелиция несколько раз дотронулась до сенсорного экрана, дождалась сигнала о выводе информации на дисплей и прочитала статус Второго округа.

– Интересно! Тут рядом «Чарли». Они тормознули подозрительный автомобиль, поставили в эфир статус «приоритетно».

– Преследование? – Страйкер взглянул на экран.

– Да, но не на машине… – просматривая вызов, ответила Фелиция. – Слушай, как-то странно… – покачала она головой, словно не понимая, что происходит.

– Ну тут такое не редкость, Фелиш, это же Второй округ. Я тут много лет работал.

– Да знаю я, Джейкоб! – раздраженно посмотрела на него она. – Сама тут работала, и, кстати, на год дольше, чем ты! Я не про преследование, а про сам вызов… точнее, про дополнительную информацию по вызову.

– А что там такое?

– Там в примечаниях значится твое имя, – посмотрела ему в глаза Фелиция.

Вызов поступил с перекрестка Гор и Пендер, в одном квартале к югу от Ист-Гастингс-стрит. Это ровно посередине между управлением на Мейн-стрит, 312, центром Чайна-тауна и центром технической поддержки «Карнеги», откуда начинались Трущобы. Страйкеру с Фелицией пришлось проехать всего одиннадцать кварталов, и через считаные минуты они уже были на месте.

Страйкер удивленно выглянул в окно: весь перекресток был обнесен полицейским ограждением, как будто кто-то из обитателей Трущоб решил отметить день рождения и украсить улицу. Не хватало только надутых вместо шариков презервативов и торта из крэка с глазурью из героина.

– Десятое серьезное преступление за два дня? Это что ж такое творится?