— Только не говори, что ревнуешь, — улыбнулся Кинг.

— Может, и ревную, Шон. Но в любом случае мне кажется, что я имею право услышать ответ на свое предложение. — Так ты согласен? Я хочу услышать ответ прямо сейчас!

Он помолчал, посмотрел в сторону палаты, где лежала Мишель, и кивнул:

— Согласен.

Они вылетели на частном самолете в Дейтон, штат Огайо, и затем на машине за полчаса добрались до психиатрической клиники. Джоан предварительно созвонилась с администрацией и получила разрешение на посещение Сидни Морса.

— Это было не так трудно, как я боялась, — рассказывала она Кингу, пока они ехали. — Хотя, когда я сообщила женщине, с которой разговаривала, кого именно хочу повидать, та рассмеялись. Сказала, что мы можем приехать, но толку от этого будет мало.

— Сколько Морс уже там находится?

— Примерно год или около того. Его поместили туда родственники. Вернее, его брат Питер. Думаю, что у него никого больше не осталось.

— А я считал, что у Питера Морса были неприятности с полицией. Он разве не был наркоманом?

— «Был» — ключевое слово. Он ни разу не попадал в тюрьму; не исключено, что благодаря вмешательству брата. Судя по всему, Питер соскочил с иглы, а когда у старшего брата поехала крыша, сдал его в государственную психиатрическую лечебницу.

— Но почему в Огайо?

— Похоже, до того как попасть в лечебницу, братья жили где-то поблизости: Сидни уже нельзя было оставлять одного, и Питеру приходилось постоянно присматривать за ним.

Кинг покачал головой.

— Поразительно, как в жизни все переменчиво! Меньше чем за десять лет парень превращается из баловня судьбы в постояльца психушки.

Вскоре Кинг и Джоан сидели в маленькой комнате главного корпуса лечебницы. По холлам разносились крики, завывания и всхлипывания. Людей, давно потерявших рассудок, возили по коридорам в инвалидных колясках. В комнате отдыха небольшая группа пациентов смотрела по телевизору какое-то шоу. Медсестры, врачи и санитары — все, как один, двигались в замедленном темпе, будто всю их жизненную энергию без остатка поглощала безрадостная окружающая атмосфера.

Когда санитар ввез в комнату пациента на коляске, Кинг и Джоан поднялись.

— Это Сид. — Санитар присел перед Морсом на колени и потрепал по плечу: — Ладно, Сид, эти люди приехали поговорить с тобой. Ты меня слышишь, Сид? Все в порядке, просто поговори с ними. — Произнеся эти слова, санитар ухмыльнулся.

— Нам нужно что-нибудь знать, что можно, а чего — нельзя? — спросила Джоан.

Санитар улыбнулся, показав кривые зубы.

— В случае с Сидом — нет. Сами увидите.

Кинг был не в силах отвести взгляда от человека, которому восемь лет назад едва не удалось сотворить настоящее политическое чудо. Морс похудел, но по-прежнему казался полнощеким. Голова побрита наголо, а в короткой бороде проглядывала седина. Кинг помнил его взгляд — острый и ничего не пропускающий. Теперь глаза были пустыми и безжизненными. Перед ними все-таки сидел не Сидни Морс, а его внешнее подобие.

— Какой у него диагноз? — спросил Кинг.

— Такой, что он останется здесь навсегда, вот какой, — ответил санитар, представившийся Карлом. — Он полностью потерял рассудок. Окончательно и бесповоротно. Ну, я буду в холле. Когда закончите, позовите меня. — С этим словами Карл удалился.

Джоан взглянула на Кинга:

— Не могу поверить, что это он. Я слышала, после убийства Риттера его репутация пошатнулась, а карьера разрушилась, но не могла представить, что все так плохо.

— Возможно, он дошел до такого не сразу. А за восемь лет может многое случиться. И я — тому пример. После фиаско с Риттером Морс был потрясен. Не исключено, что живший с ним младший брат приобщил раздавленного жизнью Сидни к сильным наркотикам. Я помню, как во время избирательной кампании Морс жаловался, что у его брата проблемы с наркотиками и тот проявляет чудеса изобретательности, чтобы достать денег на дозу. — Кинг опустился перед Морсом на колени. — Сидни, Сидни, ты помнишь меня? Я Шон Кинг. Агент Шон Кинг. — Никакой реакции, только изо рта начала сочиться струйка слюны. Кинг взглянул на Джоан: — Его отец был известным адвокатом, а мать получила большое наследство. Интересно, что теперь с этими деньгами?

— Может, они идут на его содержание в лечебнице?

— Нет, это государственное учреждение, а не дорогая частная клиника.

— Тогда, наверное, деньги отошли брату. Но какое нам дело до денег братьев Морс? Я приехала сюда в поисках Джона Бруно, и теперь понятно, что совершенно напрасно.

Кинг повернулся к Морсу. Тот продолжал сидеть не шевелясь.

— Господи, Джоан, посмотри на эти шрамы на лице!

— Членовредительство. С умалишенными такое случается.

Кинг встал на ноги, покачивая головой.

— Эй! А вы с ним играли в игру? — вдруг раздался писклявый голос.

Они повернулись и увидели стоявшего в дверях маленького худого человечка с потрепанным плюшевым кроликом в руках. Своими мелкими чертами лица он напоминал гнома. Заметив, что под заношенным купальным халатом на нем ничего нет, Джоан стыдливо отвела глаза в сторону.

— В игру, — повторил человечек, разглядывая их с детской непосредственностью. — Вы уже с ним играли?

— С ним? — переспросил Кинг, показывая на Морса.

— Я Бадди, — представился человечек и показал на потрепанного кролика. — Его тоже зовут Бадди.

— Рад знакомству, Бадди, — ответил Кинг и перевел взгляд на кролика. — И с тобой, Бадди. Так ты знаешь Сида?

Бадди энергично кивнул.

— Сыграйте в игру.

— Конечно, сыграем, только ты нам покажешь как? Как вы играете?

Бадди снова кивнул и заулыбался. Он подбежал к коробке, стоявшей в углу, вытащил из нее теннисный мяч и встал перед Морсом:

— А сейчас я бро… — Вдруг Бадди застыл с открытым ртом и пустыми глазами, держа мяч в одной руке и кролика в другой.

— Мячик, — напомнил Кинг. — Ты собирался бросить мячик.

Бадди вновь вернулся к жизни.

— Да, я бросаю мяч. — Он картинно размахнулся, полы его халата распахнулись, и Джоан опять отвернулась.

Мяч полетел прямо в голову Морса. В самый последний момент его правая рука дернулась, схватила мяч, а затем безжизненно упала, но мяч оставался в пальцах. Бадди подпрыгнул и поклонился.

— Игра, — повторил он, потом подошел к Морсу и попытался забрать у него мяч, но тот не разжал пальцы. Бадди повернулся к Кингу с несчастным выражением на лице: — Он никогда не отдает мяч. Он плохой! Плохой, плохой, плохой!

В комнату заглянул Карл.