– Ну, если бы ты пристала ко мне трезвой так же, как приставала вчера, то, поверь, у тебя было бы самоё жаркое утро любви в твоей жизни, – негодяй вновь наклонился над моим лицом.

Его губы оказались невыносимо близко с моим лицом. Так хотелось вкусить этот запретный плод, перестать быть правильной и невинной, попробовать яблоко греха, но…

– Не дождёшься, – вместо этого прошипела я, как змея. Я буду жалеть об этом. Уже начинаю жалеть.

Владимир спокойно пожал плечами, а затем неожиданно вывалил яичницу на два куска поджаренного хлеба. После чего изящным движением руки разрезал яичницу и положил передо мной на тарелку готовый бутерброд.

– Чаю будешь? – электрический чайник за его спиной в этот момент показательно отщёлкнулся, закипев.

А я недоумённо смотрела на «произведение искусства». Как это вообще можно есть?!

Владимир

Спал, как не странно, неплохо, так как диван Светы оказался вполне пригодным для сна. Также, к счастью для меня, я быстро нашёл плед, которым и укрылся. Проснулся в десять, без будильника, почувствовав себя отдохнувшим. Конечно, я мог провести эту ночь гораздо продуктивнее, вкуснее, но… даже у меня имелись рамки.

Заглянул в спальню к Свете и полюбовался её красотой. Во сне она казалась ангелом, посланным с небес на землю. Или, быть может, её оттуда изгнали?

Вдруг захотелось совершить для неё какой-нибудь подвиг. Ничего лучшего не придумал, как сделать чай с бутербродами в постель. Умылся, накинул на себя рубашку и отправился покорять просторы кухни.

Настолько увлёкся, что не заметил, как Света проснулась. Между нами случился очень забавный разговор, где я кое-как сдерживал себя, чтобы не рассмеяться. Света была такой милой, когда смущалась!

Поставил готовый сэндвич и предложил чаю. Уже оценил запасы зелёного и чёрного. Думаю, она восхитится, когда увидит мои.

– Почему ты ведёшь себя на моей кухне, как хозяин? – устало поинтересовалась Света. Похоже, ей до сих пор было стыдно от осознания того, что она меня желала.

Мог ведь подстебнуть фразой типа: «ещё не хозяин, но скоро им стану», но не стал портить нежную психику милого создания.

– Потому что ты была пьяна, и я решил за тобой поухаживать. И вообще, ты должна быть мне благодарна: я спас тебя от изнасилования, – усмехнулся, намекая на себя.

Дожидаться ответа по чаю не стал, достал две кружки, взял первопопавшийся пакетик и заварил.

– Тебе холодным разбавить? – получив утвердительный кивок, повиновался и добавил холодного в обе кружки. Никогда не любил кипяток и всегда смотрел на людей, которые спокойно пили очень горячий чай, как на сумасшедших. Впрочем, когда они видели, как я разбавляю напиток, тоже глядели на меня, как на идиота.

Вечное противостояние любителей чая.

– Про изнасилование… ты про Игоря? – наконец тихо произнесла она, потянувшись к кружке с чаем. – Он что-то не то делал?

Мысленно выругался. Да, конечно, не то. Позвал на свидание девушку, которая должна стать моей женой! Да при таком раскладе, верный ответ, что он неправильно сделал – родился!

– Нет, цивильно себя вёл. Его спутница, кстати, сказала, что он попросил изобразить его девушку, – спутница вчера пыталась клеиться ко мне, раскрыв мне всю правду. Меня в тот момент от мерзкого поведения Игоря резко затошнило.

– А о каком изнасиловании идёт речь? – с полным непониманием в голосе спросила Света.

Закатил глаза. Господи, она что, шуток или намёков совсем не понимает?!

– Я про себя пошутил. Не бери в голову, – и голос в голове добавил, что брать надо не в голову, а в рот, но вслух я такое не сказал. – Ты лучше ешь бутерброд, – и я наконец-то откусил от своего сэндвича приличный кусок, наслаждаясь тем, как горячий желток растекается по моему рту, тем, как хрустит хорошо прожаренная корочка хлеба, как…

Только сейчас осознал с какой дикостью на меня смотрела Света.

– Разве можно есть жаренное яйцо, положенное на хлеб? Это… кощунственно, – тихо пролепетала она.

Чуть не подавился. Кое-как прожевал, проглотил, внимательно посмотрел на Свету, словно она была пришельцем с дальней планеты.

Надеялся, что она шутит. Нет, похоже, она была серьёзна, как никогда.

– Кто тебе такую ересь сказал? – наконец, бросил я, осознав всю величину трагедии.

– Мама… – неуверенно запнулась Света. Похоже, ей не понравился мой грозный и удивлённый взгляд.

И тут для меня открылась истина.

– Ага, – медленно покачал головой. – А эти бесформенные одёжки – тоже её рук дело?

Света тяжело вздохнула и коротко кивнула.

– Света! Ну ты же живёшь не для неё, и не ради неё! Посмотри, какой у тебя чудесный вкус – этот халатик очень сочно смотрится на тебе, – не шутил. Всё никак не мог избавиться от мысли, а не сорвать ли его ко всем чертям вместе с условностями?!

– Я только недавно начала понимать, что это неправильно.

– Главное, что начала! Хочешь, можем съездить к ней и…

– Куда? – Света удивлённо посмотрела на меня, резко перебив. – В Екатеринбург? Пожалуй, не сегодня точно.

Ну, так-то, да. Света права. Просто так на пару минут заехать к Светиной маме у нас не получится, если она в другом городе. С другой стороны, был самолёт…

– Давай, ешь. Хотя бы попробуй. Не понравится, я приготовлю что-то другое, – строго произнёс я. Надеюсь, у меня был грозный, а не комический вид.

Света сдалась, поднесла к губам моё произведение искусства, понюхала и неуверенно откусила. А затем застыла, удивлённо уставившись на бутерброд.

– Вкусно? – усмехнулся я, почувствовав себя победителем.

– Вкусно! – подтвердила Света, с удовольствием уминая столь простое, но столь вкусное лакомство.

– Слушай, ты, что, даже французские гренки не пробовала?

Света покачала головой, продолжая уплетать сэндвич. Залюбовался. Это был своеобразный комплимент: девушка наслаждалась моею готовкой. Никогда бы не подумал, что это так приятно. Не настолько приятно, как секс, но всё-таки…

– Я даже не знаю, что это.

– Что ж, значит в следующий раз приготовлю тебе гренки, – резюмировал я. – И ты поймёшь насколько вкусен обваленный в яйцах белый хлеб и обжаренный на сковородке.

– Слушай, конечно, спасибо тебе за завтрак и за заботу, – Света начала издалека, а я напрягся, – я всё прекрасно понимаю, но что ты делаешь на моей кухне… в трусах?

Расхохотался её удивительной подколке.

Поднялся, не скрывая своего довольно-таки открытого наряда. Рубашка, трусы, носки. Идеальный вариант для первого свидания (нет). Только у нас его по-прежнему не было.