кивнул, воспринимая слова Вахида Тожиевича как нечто само собой разумеющееся.

– Тогда нам осталось определить время выхода, взаимодействие и линии подстраховки. Василий, ты хорошо ориентируешься во дворце?

– Выше первого этажа не поднимался.

– Тогда пойдешь в арьергарде.

– Пистолета будет маловато для защиты тыла.

– Попытаемся вообще обойтись без стрельбы.

– Как скажете. – Вася пожал плечами, отошел к Ульяне, спросил тихо: – А что такое шактипат?

– Целевая передача своей Силы для восстановления сил и желаний реципиента, в данном случае – Соболева.

– Пора выступать, – буркнул Самандар, покосившись на Балуева.

Все замолчали, невольно глянув в окно, через которое был виден сияющий огнями президентский дворец; шел уже десятый час вечера, стемнело, однако небо на западе еще хранило малиновую полосу вечерней зари.

– Может быть, не стоит рисковать жизнью женщины? – проговорил Вася, тут же сообразив, что сказал глупость. Будучи Посвященной и обладая недюжинной силой психофизического воздействия, Ульяна в отряде была, наверное, полезней, чем он сам.

– Спасибо, рыцарь, – улыбнулась девушка.

Горшин, встав с дивана, молча похлопал его по плечу, прошел на кухню, позвал оттуда:

– Приглашаю подкрепиться, господа диверсанты, каша готова.

Через полчаса они выступили в поход.

Впереди шли Горшин и Самандар, за ними Парамонов и Ульяна, замыкал группу Василий, интуитивно ощущавший мощь идущей впереди четверки. Эта мощь успешно прошла испытание уже при пересечении площади Свободы: их не остановили ни милицейский, ни омоновский патрули, ни внешняя охрана дворца. Солдаты просто не видели идущих, будто их не существовало вовсе.

Точно так же отреагировала и внутренняя гвардейская сотня, не заметив поздних посетителей. Как Посвященным удалось нейтрализовать телекамеры, Василию узнать не довелось, но и дежурившие возле телемонитора охранники тревогу не подняли. Пятерка «диверсантов» спокойно поднялась по лестнице на третий этаж, усыпила полицейских в коридоре и охранников в серо-зеленой ночной форме в приемной президента и стремительно ворвалась в кабинет главы государства.

Вася остался в приемной прикрывать тылы группы, хотя очень хотел попасть в кабинет и поучаствовать в действии. Главные события должны были развернуться там.

Но и ему не пришлось отдыхать.

Не успел он освоиться в огромном пространстве приемной, как в нее вошел чеченец в черном комбинезоне – один из тюремщиков, стерегших Василия в президентском СИЗО. Он был явно озабочен или, скорее, испуган, и Вася понял, в чем дело: тюремщик спешил доложить начальству, что пленник сбежал и не найден. Не замечая лежащих на полу охранников, он прошагал до стола секретаря и только потом сообразил, что обстановка в приемной несколько отличается от стандартной. Круто остановился, ошалело глянул на тела у стены и рядом со столом, перевел взгляд налево и увидел за входной дверью Балуева.

– Ты кто?! – спросил он по-чеченски.

– Нихт ферштейн, – ответил Вася, приятно улыбаясь. – Помнишь меня, крыса тюремная?

Глаза тюремщика – плотно сбитого мужика средних лет – сузились. Узнать в «земляке» пленника он не мог, но соображал быстро.

– К-кто… ты?! Б-балуев?! Здесь?!

– А битому неймется, – еще шире улыбнулся Балуев, одним ухом прислушиваясь к звукам в коридоре, а вторым к шуму в кабинете.

Тюремщик цапнул с пояса пистолет и получил в лоб каменный окатыш, прихваченный Балуевым еще в балке за городом. Рухнул на пол, ударившись затылком о край стола.

– А ты не хватайся за пукалку, – философски посоветовал ему Василий.

И в этот момент толстая дубовая, с резным орнаментом дверь в кабинет президента слетела с петель, перелетела по воздуху приемную и с грохотом врезалась в зеркальную стену…

Глава 19

«СТИКС» В ДЕЙСТВИИ

Они встретились в лесу, на дороге между Захарьином и Кожуховом, в пятнадцати километрах от Московской кольцевой автодороги: командир батальона охраны «Щит» майор Шмель Юрий Степанович и командир спецотряда «Стикс» Управления «Т» ФСБ майор Ибрагимов Хасан Халидович. Шмель в сопровождении трех телохранителей, двое из которых были из «женской роты», приехал по вызову Ибрагимова на внедорожнике «Шевроле-Блейзер» красного цвета, сам же Хасан прибыл на спортивном «Бугатти ЕВ 110 Суперспорт» серебристого цвета, в котором, кроме него, никого не было.

Шмель не понял, зачем Ибрагимов назначил ему свидание не на базе в Балашихе, а в лесу, возле какого-то дачного кооператива, но приехал, привыкнув к манере общения личного телохранителя, а также исполнителя самых конфиденциальных приказов генерала Ельшина. Обнаружив стоящую на обочине красавицу «Бугатти», Шмель остановился сзади в двадцати шагах, подождал немного, пока его команда обозрит окрестности с помощью новейшей поисковой аппаратуры, затем выбросил сигарету и вышел из машины, оставив телохранителей скучать. Сел рядом с Ибрагимовым, проворчал:

– Всем хороша твоя ракета, только уж очень в ней тесно. Какого х… погнал меня сюда, х… знает куда? Повые…ся захотелось? Или предстоит секретный бандаж?[258]

– Не надоело материться? – флегматично спросил Ибрагимов.

– Речь без мата – что щи без томата, – ухмыльнулся майор. – Можно подумать, ты у нас институтка и не материшься никогда.

– И алкоголем от тебя воняет.

– Потому что я не пью только во сне. Кончай бодягу, колись, зачем я тебе понадобился.

– Юра, кто у тебя был на даче? – Хасан окинул профиль собеседника безразличным взглядом.

– Чего? – удивился майор. – Эт-то еще что за дела?

– По слухам, тебя навестили какие-то крутые парни… с целью выяснить кое-какие подробности нашего рейда по Чечне.

Шмель не очень естественно расхохотался, потом нахмурился.

– От кого ты узнал?

– Так были они или нет?

– Ну были, – пожал плечами Юрий Степанович.

– И что ты им рассказал?

– Да ничего! – резко бросил командир «Щита». – Какого х… ты меня допра… – Он не договорил.

Ибрагимов выстрелил.

На майоре был бронежилет под пятнистой формой, но