— Ты… Идти со мной.

Ага! Видимо, совещание закончилось, о нас навели справки и, скорее всего, приняли какое-то решение по «моему вопросу». Мы вышли в коридор и направились в сторону лифта.

«Третий акт мерлезонского балета», мы опять пришли в «офис» толстяка Чу. На этот раз здесь никто не играл в карты и не совещался. Все присутствовавшие оказались мне знакомы: сам Чу, старец и один из двух господ, принимавших участие во вчерашнем совещании. Я вежливо поздоровалась, Чу не менее вежливо предложил мне сесть. Начало было обнадеживающим.

— Ты думала о том, куда Сю Ин могла спрятать камень? — Толстяк Чу не привык ходить вокруг да около, предпочитая сразу брать быка за рога.

Не зря мы с Сань Ва потратили целый час на разработку тактики, у меня был вполне правдоподобный ответ на этот вопрос:

— Да, конечно. Она говорила, что оставит для меня сообщение на почте. На тот случай, если с ней что-нибудь случится… До востребования, на ту фамилию, что была указана в документах на машину. — Я выпалила это на едином дыхании и честными глазами посмотрела на Чу — поверит или нет.

Наступил момент истины: Чу заглотил наживку, блеск «Поцелуя смеющегося Будды» ослепил его и на некоторое время парализовал способность рассуждать здраво. Он изложил мне свой план. План был простой и глупый. Точнее, это я знала, что план глупый, потому как никакого письма от Сю Ин в природе не существовало. Но толстяк Чу об этом не знал, а я не стала его разочаровывать. Напротив, я внимательно выслушала и даже поахала, как же это такая дельная мысль не пришла мне в голову. После чего мы развернули карту и наметили почтовые отделения, которые нужно проверить в первую очередь. С точки зрения Чу (и я полностью была с ним в этом согласна), предпочтение следовало отдавать крупным почтамтам в центре города. Там всегда много народа, есть шанс, что тебя никто не запомнит. Не то что в маленьких районных почтовых отделениях, услугами которых пользуются разве что жители окрестных домов, там всех постоянных клиентов знают в лицо.

Был призрачный шанс, что меня отпустят «в самостоятельное плавание». Сбежать я не сбежала бы, ведь у них в заложниках оставался Сань Ва. Но толстяк Чу решил не рисковать: ко мне в качестве почетного эскорта приставили желтозубого, который довольно сносно изъяснялся по-английски. Я заметила, что перед выходом в город мне необходимо покрасить волосы, в одиночку я это сделать не могу, нужен помощник, который нанесет краску на затылок. Чу решил эту проблему просто: он приказал желтозубому отправиться в мою комнату и помочь мне с окраской волос. Такое поручение показалось тому оскорбительным, но спорить с шефом он не посмел.

Я понимала, что парень теперь надолго станет предметом насмешек для «коллег по работе», поэтому попыталась «отнестись к нему с пониманием» и хотя бы выяснить, как его зовут. Но он, видимо, считал меня причиной своих бед, поэтому в ответ прозвучало нечто трудновоспроизводимое. Я заявила, что не собираюсь потакать его плохому настроению и поэтому буду называть его просто Джон. Кажется, он обиделся, но спорить не стал, за что я мысленно нарисовала ему плюс.

Через два с половиной часа мои волосы приобрели чудный оттенок мокрой соломы, а на ощупь стали такими сухими, что, казалось, сожми их в кулак, и они просто рассыплются в труху. Но зато узнать меня теперь было практически невозможно: лицо «расплылось», черты утратили четкость, я стала совершенно заурядной крашеной блондинкой.

Итак, я была готова к первому выходу в свет. Мы вновь направились к лифту, поднялись на четвертый (последний) этаж, долго шли по коридору, потом спускались по узкой винтовой лестнице, опять шли по коридору. Вышли мы не на ту улицу, с которой заходили. Машина, синяя «хонда», уже стояла у входа. Водителя не было, за руль сел желтозубый. Он завел двигатель, мы еще раз сверились с выданной нам картой и поехали.

В первых четырех проверенных нами в тот день почтовых отделениях не было сообщений для госпожи Наоми Цэнь. Честно говоря, когда я впервые увидела свои «водительские права», я была немало удивлена тем, что у меня китайская фамилия — внешне я никак не тянула на представительницу местной этнической группы. Видимо, такие документы было сделать проще или дешевле — или и проще, и дешевле.

Дело двигалось крайне медленно, чему в немалой степени способствовали уличные пробки. Часам к трем мы определенно выдохлись и испытывали непреодолимое желание положить в рот что-нибудь горячее. Пятое, последнее по счету, почтовое отделение, которое нам предстояло посетить сегодня, располагалось неподалеку от хорошо знакомого мне отеля «Интернэшнл». Когда мой надзиратель припарковал машину, я намекнула, что знаю место, где вкусно и недорого кормят. Он, судя по реакции, был сильно голоден, потому что сразу же согласился. То ли не почуял подвоха, то ли посчитал меня безобидной овцой (что удивительно, потому что местное телевидение представляло меня по меньшей мере маньяком Чикатило). Впрочем, я уже несколько раз имела возможность убедиться, что умение рассуждать логически не являлось сильной стороной сотрудников господина Чу.

Персонал меня не узнал, с чем я себя мысленно поздравила. Потому что бдительность местных жителей сопоставима разве что с массовым стукачеством среди моих соотечественников в период правления Отца народов. А чтобы здешние граждане не забывали о своем святом долге, по телевизору периодически крутят «социальную рекламу». Как раз ее и показывали сейчас на экране над стойкой кафе: мерзкий зеленый крокодил, олицетворяющий коррупцию среди высших эшелонов власти и (до кучи) криминальный мир Гонконга (к которому, волею обстоятельств, теперь примкнула и я) был посажен за решетку, потому что истинные патриоты позвонили по указанному внизу телефону и вовремя сообщили «кому надо» необходимую информацию. Исходя из вышесказанного, нетрудно было предположить, где закончится мой обед, если, паче чаяния, меня кто-нибудь опознает. Конечно, рисковала я ужасно, но это был единственный шанс дать знать о себе Лехе с Борей. Они обедали здесь каждый день (если не было переговоров) приблизительно в это время. Так оно и было, мои боссы сидели за своим любимым столиком, неподалеку от витрины с выпечкой. К счастью, столик напротив был свободен. Более того, это был ближайший свободный столик, поэтому со стороны выглядело совершенно естественно, что я направилась именно к нему. Мы сели, я старалась не смотреть в сторону моих коллег. Предосторожности оказались излишними, мальчики были так увлечены процессом принятия пищи, что даже не взглянули на нас.

Официант принес меню. Я быстро заказала морепродукты в соусе карри и чай с лимоном и со льдом. Желтозубый углубился в изучение меню. Я решила воспользоваться моментом и нагло уставилась на Лешу. Конечно, это было жестоко с моей стороны, ведь ему только что принесли раскаленную сковороду с мясом. Он положил в рот первый кусок, но, почувствовав мой взгляд, даже перестал жевать. Наступил ответственнейший момент: если Леха сейчас меня узнает, то может отреагировать не вполне адекватно.

Я отвела от него взгляд и предложила «Джону» сходить вымыть руки, потому что неприлично садиться за стол с немытыми руками. Я вспомнила горячо любимую в детстве книжку «Приключения Буратино» и занудным голосом постаралась максимально точно воспроизвести по-английски коронную фразу Мальвины: «Мальчик, идите мыть руки». Естественно, мой провожатый (который и так нарисовал на меня большущий зуб за «Джона»), если даже и собирался идти мыть руки, то после моих слов тут же передумал. Я ехидно поинтересовалась, не боится ли он смыть удачу, после чего встала и, не торопясь, направилась к дамской комнате. Проходя мимо Лехи-Бориного столика, я сделала «страшные глаза», после чего выразительно посмотрела в сторону туалета. Леха мгновенно сориентировался, быстренько опрокинул на себя стакан с остатками холодного чая, выразительно выругался (не по-русски, это могло бы насторожить «Джона») и пошел за мной.