Не помню, упоминала ли я раньше, но в здании, похоже, была хорошая изоляция. Ни звука, ни шороха… В настоящую минуту это даже пугало. Если бы вдруг перед нами сейчас появился толстяк Чу, мы бы, наверное, кинулись ему в объятия. Толстяк Чу (если он был еще жив, конечно) даже не догадывался о том, какое счастье может ему подвалить.

Мы шли уже минут пять, а никаких признаков того, что коридор этот когда-нибудь закончится (причем очень желательно, чтобы в конце коридора была не стенка, а все же дверь), не было. Зато в абсолютной тишине появился некий странный звук, и звук этот нам страшно не понравился. Мы прибавили шагу, по дороге толкаясь во все двери в тайной надежде, что одна из них ведет на улицу. Увы, все двери были заперты. Вдруг шедший впереди меня Сань Ва резко остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.

— У нас же есть ключ, — прошипел он мне в ухо.

Я ответила ему, также понизив голос:

— Точно, как же мы могли об этом забыть.

Мы открыли первые три двери. Это оказались комнаты, такие же, как те, в которых жили я и Сань Ва. Если мы будем ломиться в каждую запертую дверь, далеко мы не уйдем. Тем временем подозрительный звук стал несколько ближе, но пока еще невозможно было определить, что это такое.

— Нет, — решительно сказала я, когда Сань Ва вставил ключ в очередную замочную скважину. — Это нерационально, так мы будем долго искать. Нужно не тыкаться во все двери подряд, а поискать что-то… — тут я замялась, потому что слабо представляла себе, что именно мы должны «поискать».

Сань Ва тут же поинтересовался, на что следует обращать внимание. Я вспомнила любимую мной в детстве сказку про длинноносого деревянного паренька, который нашел заветную дверь, спрятанную за нарисованным очагом. Аналогия прослеживалась конкретная: ключик, хоть и не золотой, но вполне универсальный, у нас уже был. Но пересказывать мальчику приключения Буратино сейчас просто не было времени, поэтому я ограничилась советом «примечать все, что не должно находиться в данном месте». Нечто лишнее, никак не вяжущееся с обстановкой. Например, люк в полу или кадка с деревом, стоящая посередине комнаты. Сань Ва кивнул, дав мне тем самым понять, что он все понял, и мы отправились на поиски мифической кадки.

Увы, ни кадок, ни замаскированных под картины дверей, ни люков нам по дороге не встречалось. Ну просто ничего подходящего.

Скоро мы запаниковали: доносившийся издалека неясный звук значительно приблизился, появилась возможность его идентифицировать. Кто-то быстро шел по коридору. И поскольку этот «кто-то» не отвлекался на поиски кадок и потайных дверей, то имелись очень веские основания предположить, что он скоро нас догонит. Признаюсь, мне не хотелось заводить сейчас новое знакомство, пусть даже догонявший нас был милейшим человеком, душой компании. Не хотелось мне возобновлять и старые знакомства, например, с господином, обожающим спортивную обувь. Или с его коллегой, чье телосложение можно классифицировать как «плотное».

Я зашагала еще бодрее, Сань Ва не отставал. Двери, двери, двери… Сколько же здесь дверей, но нам нужна всего одна, за которой — свобода! Мы прошли мимо «гармошчатой» двери встроенного шкафа, точно такого же, как тот, где мы добыли универсальный ключ. Мы не обратили бы на это никакого внимания, если бы через пять метров не наткнулись на второй шкаф… Стоп, а вот это как раз и относится к разряду «необычного». Поскольку шкафы эти отличаются приличной емкостью, нет необходимости делать две штуки рядом. Кажется, забрезжил свет в конце тоннеля. Я остановилась и многозначительно посмотрела на Сань Ва. Он понял меня без слов, быстро осмотрелся и показал пальцем на второй шкаф. Я кивнула. Разговаривать вслух мы не решались; тот, кто идет за нами, мог нас услышать.

В первом шкафу ничего не было, кроме полотенец, постельных принадлежностей и прочих хозяйственных мелочей. Особо не надеясь на успех, мы потянули «гармошку» второго шкафа. Но шкафа-то как раз там и не было: гармошка маскировала небольшую узкую дверь. Мы попробовали открыть ее универсальным ключом, но ключ не подошел. Пришлось Сань Ва вновь шарить по карманам в поисках заветной скрепки, открывавшей замки лучше, чем здешние «универсальные» ключи. Однако просто так мы уйти не могли: тот, кто шел по нашему следу, легко мог догадаться, куда мы скрылись. Следовало «замести следы», то есть закрепить дверь-гармошку так, чтобы не было заметно, что ее недавно открывали. Задача на первый взгляд казалась не очень сложной, но, когда мы попытались сделать это, оказалось, что противная «гармошчатая» дверь никак не хотела держаться, а все время норовила вновь собраться в складки. Причем снаружи она хорошо запиралась универсальным ключом, но конструкция замка не позволяла проделать ту же операцию изнутри.

— Мы не можем так уйти, — зашипела я прямо в ухо Сань Ва, — они нас вмиг догонят. Надо как-то закрепить эту чертову дверь. Нужна проволока или скотч, что-нибудь в этом роде…

Мы переглянулись и одновременно шагнули в сторону первого встроенного шкафа. В самом деле, если где и может находиться проволока или скотч, то только в кладовой с хозяйственными принадлежностями. Мы нашли толстую бобину со скотчем на третьей сверху полке, предварительно перебрав массу чрезвычайно полезных, но совершенно ненужных в данную минуту вещей. Надо поторапливаться, шаги раздавались теперь так близко, что казалось, еще мгновение, и наш преследователь появится из-за угла. Мы закрыли спасительный шкаф и ринулись туда, где, как мы предполагали, был путь к свободе. Тут, кстати, выяснилось, что мы не можем уместиться там вдвоем, не мешая друг другу: при закрытой «гармошке» свободное пространство между дверями составляло не более тридцати сантиметров. Стоять так еще можно, но двигаться — нет. Пришлось потратить еще несколько минут, пока Сань Ва ковырялся скрепкой в замке потайной двери. Впрочем, может быть, это и неплохо, хоть посмотрим, куда собираемся идти. А то лезем в воду, не зная броду. Слава богу, дверь открывалась наружу, потому что от толстяка Чу можно было ждать всяких гадостей: если бы дверь открывалась в коридор, то мы никак бы не смогли запереть ненавистную «гармошку». За дверью оказалась маленькая лестничная клетка, площадью не больше двух квадратных метров, вниз и вверх уходила винтовая лестница. Чувствовалось, что этим ходом пользуются крайне редко, очень уж затхлый был запах, нежилой какой-то. Мы распахнули дверь полностью, я придерживала «гармошку», а Сань Ва приклеивал ее скотчем к стене. Руки у него тряслись, скотч все время скручивался; только нам удавалось как следует закрепить верх, как отходил низ. Мы извели уже по меньшей мере половину бобины, когда дверь наконец перестала отходить от стены. Тут бы можно было и уходить партизанскими тропами, как вдруг…

Мы были так увлечены дверью, что перестали прислушиваться к шагам. Опомнились мы, только когда поняли, что за «гармошкой» кто-то стоит. Мы замерли; о том, чтобы выскочить на лестницу, сейчас не могло быть и речи. Он бы услышал шум, а заклеенная дверь не выдержала бы и пяти секунд. Мы стояли, затаив дыхание. Из открытой двери немного тянуло, и я очень боялась, что сквозняк чувствуется и в коридоре. Тот, кто гнался за нами, постоял несколько минут, внимательно прислушиваясь: видимо, его что-то насторожило. Судя по звукам, он пошел к первому шкафу и попытался открыть его. Мы с Сань Ва переглянулись: было совершенно ясно, что следующим на очереди будет наш шкаф.