— Так вот почему излучение Великой Богини воздействует только на насекомых! — понял Найл. — Все животные для нее кажутся никчемными паразитами!

— Вполне возможно, — кивнул старец. Предоставь подобный выбор любому луговому васильку, и он наверняка оставит на планете только пчел и бабочек, а всех коров и оленей изведет под корень.

— Хорошо, — согласился Найл, — но какое отношение это имеет к срокам беременности?

— Самое прямое. На протяжении многих десятилетий двадцатого века в прессе появлялось значительно количество сообщений о похищениях у будущих матерей некими космическими пришельцами их эмбрионов на стадии развития в девять-десять недель. При этом давалось описание пришельцев — лысые головы, маленькие подбородки, неразвитые, рудиментоподобные носы, огромные глаза-линзы без зрачков. Описание пришельцев в точности соответствует облику зародыша на стадии развития семидесяти дней. Можно предположить, что данные действия совершали космонавты некого родственного нам вида, которым потребовалось срочно пополнить команду своего корабля. Они просто взяли у земных женщин детей, развившихся до стадии их расы, каким-то образом обеспечили их «пробуждение», обучили необходимым специальностям и продолжили путь. При космических расстояния подобный выход из аварийной ситуации можно считать вполне оправданным.

— Ну и что?

— Если в семьдесят дней со дня зачатия эмбрион становится разумным существом, — напомнил Стииг. — Значит, оставшиеся двести десять дней он «опробует» различные формы и виды существ разумных. Признав этот постулат, следует признать вероятность и такой ситуации, когда зародыш по какой-либо причине игнорирует форму Homo sapiens, и продолжит свое внутриутробное развитие, «перебор возможностей». Некоторые из младенцев просто «предпочитают» общепринятой стадии развития ту, которая достигается только на двенадцатый месяц. Поскольку внешне или по поведению «дети-переростки» ничем не отличаются от обычных, значит оба наших вида прекрасно адаптированы к сходным условиям.

— Не отличаются, — повторил Найл, с сожалением отодвигая от себя опустевшую вазу. — Если они не отличаются, то зачем лишних три месяца внутриутробного развития?

— Можно попробовать отследить тенденции, — предложил Стигмастер. — Кит, например, просто плавает в толще воды и открывает рот, поглощая центнеры планктона. Олень тоже имеет возможность легко находить себе еду — трава растет везде. Но ему необходимо перемещаться в условиях гравитации и защищаться от хищников. Организм усложняется, добавляются ноги и рога. Хищнику мало просто сильных ног и длинных клыков, ему нужно быть умнее добычи. Смотрим далее: развитой разум сразу дает расе огромное преимущество перед более простыми формами. Поэтому гуманоиды уровня развития в десять недель обходятся без клыков и сильных рук. Разум все равно позволяет им строить межзвездные корабли и обращаться с представительницами достаточно развитых рас, как с домашними кроликами. Однако условия Земли оказываются для них слишком тяжелыми. Двести десять дней развития уходят только на то, чтобы сделать ваши руки и ноги сильными, чтобы развить обоняние и слух, чтобы увеличить размеры челюстей и вырастить на них клыки для мяса и коренные зубы для растительной пищи, защитить волосами головной мозг и половые органы от перегрева и переохлаждения. Homo sapiens обладает значительно более высокой живучестью по сравнению со своими космическими братьями. По всей видимости, дополнительные три месяца развития делают организм ребенка… — Старец замолк, явно не зная, что предположить, и после долгой паузы закончил: — Во всяком случае, не слабее.

— Думаешь, мой ребенок сможет вовсе обходиться без воздуха, пищи и не замерзать даже ночью на леднике?

— Таких экспериментов над обследованными детьми никто не ставил.

— Разумеется, — кивнул Найл. — Я над своим сыном тоже не решусь. Но все равно спасибо, Стигмастер. Хоть буду знать, что можно ожидать от своей кровинушки… Я обязательно расскажу тебе о ребенке.

— Неужели тебе не интересно, — откинулся старец на спинку дивана, — почему я на этот раз загадал тебе именно космический корабль?

— Ты каждый раз загадываешь что-то неожиданное, — пожал плечами Найл, однако остановился.

— Интерьер «Леди Ди» не входил в стандартный общеобразовательный курс.

— И тем не менее, я угадал, что речь идет о космическом корабле.

— Угадал, — согласился Стииг. — Тогда ответь, что вот это…

Роскошные интерьеры бесследно исчезли. Правитель оказался внутри тесного, плавно закругленного коридора с покрытыми голубоватой эмалью стенами. Найл прошел немного вперед, увидел овальный люк, потянул створку на себя. Прямо перед глазами оказался вертикальный трап. Шахта полутораметрового диаметра уходила вверх и вниз метров на десять, подсвеченная слабым белым пунктиром.

— Похоже, лифтов здесь нет, — предположил Найл.

— Есть, — голос Стиига шел из-за стены. Один. С обратной стороны.

Найл прикрыл створку и пошел дальше по коридору, вглядываясь в надписи на редких дверях:

«Внимание! Радиационная опасность!»

«Ангар техники высокой защиты»

«Ангар беспилотных зондов»

«Малый туалет»

Тут правителю стало любопытно, и он открыл дверь. Тут же зажглась лампочка, осветив тесную коробку двух метров высотой, полуметра в ширину и сантиметров сорока в длину. Каморка была абсолютно пуста, с гладкими ровными стенами. Пожав плечами, Найл двинулся дальше:

«Ангар внешний»

«Бионакопитель»

«Малый стерилизатор»

— Ну, если первой загадкой был межзвездный пассажирский лайнер, — остановился Найл. — То это, наверное, маленький исследовательский корабль?

— Средний разведчик по классификации Ллойда от две тысячи восемьдесят седьмого года.

Слева от Найла опустилась прямоугольная панель, и он увидел площадь, окруженную развалинами домов.

Вдалеке, возвышаясь между двумя высокими выступами обветренной кладки, сверкал подсвеченный солнцем стеклянный купол дворца Смертоносца-Повелителя. Ныне — обитель Джариты.

— Предки решили вернуться, — пришло понимание к Посланнику Богини.

— Ну, не совсем, — уточнил Стигмастер. — Один средний разведчик из системы Новой Земли начал торможение для входа в Солнечную систему.

— Не прошло и тысячи лет, как люди решили навестить свою прародину.

— Меньше двухсот, — поправил Стииг. — Ты забываешь про релятивистский эффект. Они разгонялись до субсветовых скоростей, шли на них несколько месяцев по бортовому времени, тормозились. На Земле прошли столетия, прежде чем они ступили на почву новой родины. Потом им пришлось обустраивать новую планету, восстанавливать технологии, осваивать месторождения, строить заводы и города. Согласись, восстановить цивилизацию на новом месте всего лишь за сто пятьдесят лет не так просто. Потом они начали получать тревожные сигналы от оставшихся здесь Белых Башен и решили снарядить экспедицию. Для них с момента отлета прошло всего два века. При средней продолжительности жизни в сто семьдесят лет — одно поколение. Сюда летят представители третьего, а то и второго поколения переселенцев. Скорее всего, они мало отличаются от обычных людей двадцать первого века.