— Приветствую тебя, Смертоносец-Повелитель, благодарю за приглашение, и за гарантии моей безопасности, — князь замолчал, ожидая, подтвердит или опровергнет хозяин дворца обещание, которого не давал. Бойцы в дверях тоже притихли.

— В моих владениях ты в полной безопасности князь, — кивнул Найл, давая воинам возможность наконец-то покинуть зал. Можешь звать меня не Смертоносец-Повелитель, а Посланник Богини. Это звание мне более привычно.

«Он что, еще и проповедник? — мысленно удивился князь. Первый раз слышу, чтобы проповедник правил страной».

Найл усмехнулся. В отличие от северянина он знал, что эта меркантильность — отличительная черта только христианского мира. На Востоке, среди более духовно утонченных и увлекающихся арабских народов именно проповедники сплошь и рядом становились властелинами. Что говорить — проповедник Христос был как раб распят на кресте, проповедник Мухаммед основал мощнейшую империю.

— Хорошо, Посланник Богини, — согласился князь, ничем не выказав того, помнит ли он пленника, жизнь которого разыгрывал в карты у озера Дира. — Меня привела к тебе горькая весть. Правда ли, что моя дочь Ямисса взята тобою в плен в честном бою у города Приозерье?

Каждое слово фразы имело двойной смысл. «Взята в честном бою» означало помимо всего еще то, что обращаться с пленной должны в соответствии с законами чести, что князь не считает постыдными действия противника, и тому не надо убивать пленников, чтобы скрыть нечто позорное.

— Это действительно так, князь.

— Жива ли она, Посланник Богини? — сглотнул князь. Война есть война, разгоряченные битвой воины, надругавшись над пленницей, вполне способны для развлечения перерезать ей горло.

— Она жива, князь.

— Я готов заплатить за нее достойный выкуп, Посланник Богини. Ты согласен вернуть мне мою дочь?

Этот вопрос тоже был важен. Военная добыча — собственность победителя. Он мог взять выкуп и вернуть пленницу, а мог оставить себе в качестве рабыни. Немало девушек, оцененных в тысячи золотых, отмывают полы солдатских казарм, теша самолюбие удачливых баронов.

— Да, князь.

— Мне хотелось бы увидеть Ямиссу, — голос северянина все-таки дрогнул.

В погоне за золотом жадный правитель вполне способен потребовать выкуп за давно умершего человека.

Теперь, когда победитель согласился начать торговлю за свободу пленницы, отец имел полное право требовать показать ее, доказать, что она жива и здорова.

— Тройлек, прикажи привести княжну, — кивнул Найл.

— Может, ее связать? — предложил паук.

— Зачем? — удивился правитель.

— Чтобы не сбежала.

— Куда она отсюда денется?! — тут Найла осенило: — Ты это в отместку княжеским воинам придумал? Если ты такой обидчивый, то просто выйди к ним, и сразись! А княжну приведи сюда без всяких веревок и охраны!

Тройлек отдал мысленный приказ. Спустя несколько минут низкая, ведущая в задние покои дверь отворилась.

— Папа!

Девушка стремительно промчалась через зал, буквально перепорхнув высокие ступеньки колоннады и оказалась в объятиях отца. Оба мгновенно забыли обо всем окружающем, быстро и сумбурно переговариваясь. Вот князь вскинул глаза на правителя, и Найл ощутил волну сильной, искренней благодарности и доброжелательности. Княжна успокоила отца, сказав, что ее за все время неволи так никто и не тронул. Наконец князь взял себя в руки, отодвинул Ямиссу себе за спину, словно закрывая своим телом, сделал шаг вперед.

— Благодарю тебя, Посланник Богини. Ты повел себя как благородный человек и истинный дворянин. После того, как я поступил с тобой с тобой у озера, ты имел полное право покарать меня куда более жестоко.

— Я поступил так, как подсказывала моя совесть, — произнес Найл классическую в таких ситуациях фразу.

— Чем я могу отплатить за спасенную честь и жизнь моей дочери?

— Давай, давай, — заторопил Посланника управитель.

— А что ты можешь предложить? — поинтересовался Найл.

— Ради моей дочери я согласен на любую цену! — заявил князь.

— Но что ты можешь заплатить? Мне хотелось завершить круг своих владений и получить Приозерье. Но его я взял сам. Ты можешь дать мне еще какие-то земли, но владения по ту сторону Северного Хайбада мне не интересны. Ты можешь дать мне оружие. Но его у меня и так больше, чем я могу набрать воинов. Ты можешь дать мне золото — но зачем оно в пустыне? Наверное, единственное, чего ты действительно можешь мне отдать, так это руку своей дочери.

— Нет! Никогда в жизни я не останусь с этим подлым, грубым, неотесанным дикарем! Да лучше мне умереть! Лучше скормить меня тараканам…

Князь схватил дочку за плечо и торопливо потащил к стене, подальше от ушей Посланника.

— С ума сошла?! И это после того, как он тебя за полмесяца пальцем не прикоснулся?

— Он пытался, он приходил! Опарыш с ногами, клопиный выкормыш…

— Открой глаза. Несколько тысяч боевых пауков, жуки, корабли, земли. Молодой, красивый.

— Бастард навозный, червяк песчаный…

— Один дворец с иное баронство размером…

— Вилкой в зубах ковыряет…

— Флот, как у Гондольского союза…

— Глушь несусветная…

— Твоих модниц вместе с мужьями, любовниками и портными в заколоченных ящиках пришлю…

Найл, даже не подозревал, что вызывает у девушки столь лютую ненависть, которая просматривалась в ее эмоциях. Он и представить себе не мог, когда и за что могла обозлиться на него Ямисса.

Князь, похоже, не терял надежды переломить сопротивление дочери, убедить ее доводами разума, дипломатии и интересов страны. Найл вдруг испугался, что северянин добьется своего. Ямисса пожертвует собой ради высших интересов, и рядом с ним на веки вечные окажется ненавидящая его женщина. Будет спать рядом с ним, есть за одним столом, стоять рядом во время встреч и переговоров и — ненавидеть. А может, и вредить, когда представится такая возможность.

— Князь! — услышал Найл свой голос, еще не успев понять, что делает. Иди сюда.

Гость на миг крепко сжал руки дочери, отпустил и приблизился к правителю.

— Я вижу, ваш разговор протекает бурно, — грустно улыбнулся Найл. — Давай оставим его. Насильно мил не станешь. Я отпускаю вас без всяких выкупов и условий!

— Посланник… — князь поддался эмоциям, сделал еще один шаг и крепко обнял правителя. — Запомни, отныне ты мой друг и брат. Никаких войн, никаких разногласий. С этого момента я забыл про Приозерье. Оно твое навсегда, твоих детей и внуков. Клянусь, пока я жив, границы моего княжества и двери моего замка открыты для тебя. Ты будешь самым желанным гостем! Оставим ошибки и обиды в прошлом. Что скажешь?

Найл пожал плечами и коротко ответил: