— А я ведь могу и подсказать, как это сделать.

Густав тут же сдулся и хмуро отплыл в угол.

— Угрозы какие-то постоянно. Что я вам сделал плохого? Мне просто кажется, что юная леди хорошеет прямо на глазах. Или это вам так солнце идет. С тех пор, как вы заставили служанок вымыть окна, здесь стало намного светлее.

— Да, скорее всего это солнце, — хмыкнул Лемок и с намеком посмотрел на ближайшую дверь. — Но я бы на твоем месте все равно оставил леди в покое. Хотя бы сегодня. Твои странные понятия о хорошем тоне коробят уже даже меня. Что уж говорить о юной даме.

— Ты же знаешь, что я не могу, — мрачно мотнул головой Густав. — Я и так появляюсь здесь так редко, как только могу, и молчу обо всем, что здесь происходит, ссылаясь на то, что дамская болтовня скучна и не имеет никакого отношения к заговорам против короны. Лекс из-за этого бала почти не спит. Вот мне и сходит с рук потакание вашим интригам. Одна чехарда с платьями чего стоит? Мальчик среди множества дел нашел время, так старался… И для чего? Чтобы его подарок отдали какой-то безродной вертихвостке?!

— Не пытайся надавить на совесть, Густав, — покачал головой эльф, в то время как у меня и в самом деле зашевелилось какое-то подобие совести. — Поверь мне, в конечном итоге даже твоему мальчику пойдет на пользу, если леди ла Рум останется всем довольна. Вообще всем. Ты меня понимаешь?

— Не понимаю, — ворчливо скривился покойный король. — Но это мое нормальное состояние. Иногда мне кажется, что ты и сам себя не понимаешь, так поумнел за время своего посмертия.

— Не надейся. Этого не случится еще очень и очень много лет, — усмехнулся Лемок. — Но если тебе будет понятнее, скажу так. Не мешай леди ла Рум готовиться к балу.

— А я, что, мешать собрался? Я скромно в уголочке повишу. Могу даже отвернуться, если леди пожелает.

Совесть, или чем там меня боги наградили вместо нее, мгновенно переродилась в злость: «Повисеть он собрался! Извращенец покойный!»

— Лемок, — прошипела я. — А скажите, как упокоить особо настырного призрака?

— О, это очень просто, — улыбнулся эльф. — Для этого достаточно разрушить тот предмет, на котором остался отпечаток его смерти. Например, раскрошить камень, на который упала последняя живая капля крови. Или разбить зеркало, которое приняло последний выдох. Чаще всего никто не знает, что именно послужило якорем. Поэтому приходится разрушать целые замки, чтобы окончательно избавиться от особо неприятных экземпляров. Но в случае с Густавом таких кардинальных мер не потребуется. Достаточно всего лишь…

— Да хватит уже! — перебил покойный король. — Пока речь не идет о безопасности моих потомков, делайте что хотите!

С этими словами он с самым оскорбленным видом просочился сквозь стену.

— Ну вот и отлично, — Лемок с заметным удовлетворением посмотрел ему вслед и повернулся ко мне. — Ну что ж, юная леди. От любопытных глаз мы избавились. Теперь никто не помешает явить миру затерянный в навозе бриллиант.

— Простите, что? — растерялась я.

— Ах, ничего. Это я о своем. В общем, отдыхайте. Я приду за вами, когда вы избавитесь от лишних платьев и не менее лишних девиц, — заявил призрак.

Пока я ловила стремительно падающую челюсть, он величественно просочился сквозь стену, оставив меня в полном одиночестве. Я впервые задумалась, что будет, если вся эта история просто дурацкая шутка, только в исполнении не покойного короля, а покойного островитянина.

«Тогда ты не попадешь на бал, — подсказал внутренний голос. — Только и всего».

— Тогда я ему еще и спасибо скажу, — буркнула я и устало откинулась на спинку кресла.

Последние дни с их предпраздничной суетой и постоянными визигами портних основательно меня измотали.

За десять лет я успела отвыкнуть от многочасовых примерок и подгонок. А тут вдруг заполучила их в двойном объеме. Было от чего размечтаться о тихом вечере в кресле с бокалом вина и каким-нибудь ненавязчивым собеседником. В идеале покойным, чтобы не утруждался лишними ухаживаниями.

Сидя в дальнем углу, я из-под ресниц наблюдала за ловкими движениями кормилицы и ее товарки. Малышам их расторопность тоже явно нравилась. Никакого писка, а тем более крика. Только улыбки и довольное гудение. Надо признать, такое же сонное, как и я.

Но долго отдыхать мне не позволили. Едва я прикрыла глаза, как дверь распахнулась, и в комнату вошел маркиз ла Брук.

— Как вы уже знаете, — без предисловий начал он, — всем слугам его величества по случаю праздника подарен выходной! Посему прошу покинуть помещение!

Маркиз гаденько улыбнулся.

Я сжала губы, опасаясь выдать какую-то грубость, но при этом не находя приличных слов. На счастье мерзавца, в комнату влетел ла Вейн. Я даже удивилась, насколько он изменился всего за несколько дней. Под глазами залегли темные тени, черты лица заострились. Даже всегда плавные движения стали какими-то рваными.

На мгновенье я даже заподозрила, что к нам явился не настоящий герцог, а его двойник. Но только на мгновенье. Стоило ему открыть рот, как наваждение пропало.

— Ла Рум! — недовольно бросил он. — Разве вам платят, чтобы вы спали средь бела дня?! Поднимайтесь. Пора!

На какой-то миг герцог задержал взгляд на моем лице, потом недоуменно сморгнул и отвернулся.

— Пора, — повторил он. — Берите все, что вам понадобится для бала и отдыха, дамы. До завтра вы сюда не вернетесь.

Девицы испугано переглянулись.

— Можно отвести им комнату рядом с моей? — пришла им на помощь я, пока глупая Глория не ляпнула что-нибудь непоправимое. — Они помогут мне приготовиться к балу.

— Разве что вы возьмете их к себе, — махнул рукой ла Вейн. — На гостевом этаже просто нет свободных комнат.

— Возьму, — кивнула я.

— Отлично. Одной проблемой меньше, — буркнул герцог и, взглянув на суетящихся девиц, добавил. — Двумя. Маркиз, проводите.

— Дамы, прихватите все необходимое, — вставила я. — Я присоединюсь к вам, как только смогу убедится, что его величеству и молочному брату короля обеспечены надлежащее внимание и забота.

Герцог поймал мой взгляд и с благодарностью опустил веки. Я лишь едва заметно пожала плечами. А что тут можно было еще сделать? Маркиз ла Брук, недовольный тем, что его отсылают, ворчал на кормилицу, но на то, что те вытаскивают из комодов и шкафов, не смотрел вовсе.

За что и поплатился. Возбужденные предстоящими приключениями девицы забыли, что он маркиз, и нагрузили какими-то тряпками даже его. Ла Брук сделал движение, будто вот-вот бросит нежданную ношу на пол. Но хватило короткого окрика ла Вейна: «Помогите дамам, маркиз’», чтобы он стушевался и покорно потащил следом за довольными девицами их добро.

Дверь за ними захлопнулась, и мы впервые с того памятного разговора за чаем остались с герцогом наедине.