Хьюго заранее созвонился с секретарем и попросил посадить его рядом с сэром Джеймсом Амхерстом. Секретарь удивился, но согласился изменить размещение гостей за главным столом. В конце концов, старый Джошуа Баррингтон был одним из основателей ассоциации.

После того как епископ Ньюкасла произнес молитву, Хьюго даже не попытался прервать видного адвоката, увлеченного беседой с соседом справа. Однако, когда тот все же соизволил заметить незнакомца, которого подсадили к нему слева, Хьюго не стал тратить время попусту, а перешел сразу к делу.

— Мой отец, сэр Уолтер Баррингтон, — начал он, завладев вниманием намеченной жертвы, — изрядно обеспокоен законопроектом о пошлинах на импорт, рассматриваемым сейчас палатой общин, и воздействием, которое он может оказать на наше дело. Он хочет знать, сможет ли он проконсультироваться с вами по этому вопросу, когда в следующий раз будет в Лондоне.

— Разумеется, я всегда к его услугам, — подтвердил сэр Джеймс. — Просто передайте его секретарю, чтобы тот позвонил моему, и я прослежу за тем, чтобы освободиться на время его визита.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Хьюго. — И чтобы не погрязнуть в делах окончательно — как раз хотел вас спросить, читали ли вы Агату Кристи?

— Как-то не доводилось, — ответил сэр Джеймс. — А она того стоит?

— Мне весьма понравилась ее последняя книга «Когда боги смеются»[35], — заявил Хьюго, — но я не уверен, что сюжет выдержал бы испытание судом.

— А что предполагает эта дама? — спросил Амхерст, которому как раз подали пережаренную говядину на холодной тарелке.

— По мнению мисс Кристи, старший сын потомственного рыцаря автоматически наследует отцовский титул, даже если ребенок незаконнорожденный.

— А, вот это и впрямь любопытный правовой вопрос, — оживился сэр Джеймс. — Собственно говоря, в суде совсем недавно рассматривали подобный случай. Бенсон против Карстейрса, если я ничего не путаю. В прессе это час то упоминают как «бастардову поправку».

— И к какому заключению пришли судьи? — спросил Хьюго, пытаясь не выказать излишнего интереса.

— Если в изначальном завещании не удастся найти лазейки, то вопрос решается в пользу первенца, даже если означенный ребенок зачат вне брака.

Еще один ответ, которого Хьюго не хотел бы слышать.

— Однако, — продолжал сэр Джеймс, — их светлости решили подстраховаться и добавили оговорку о том, что каждый случай следует рассматривать по существу и лишь после того, как по нему выскажется герольдмейстер ордена Подвязки. Весьма в духе лордов-судей, — добавил он, прежде чем взяться за нож и вилку и атаковать говядину. — Слишком боязливы, чтобы создать прецедент, но всегда готовы спихнуть ответственность.

Когда сэр Джеймс вновь повернулся к соседу справа, Хьюго задумался о том, какие последствия могут возникнуть, если Гарри Клифтон обнаружит, что может унаследовать не только «Судовую компанию Баррингтона», но и поместье. Вынужденно признать, что он зачал внебрачного сына, уже было бы достаточно плохо, но одна мысль о том, что после его смерти Гарри Клифтон унаследует фамильный титул и сделается сэром Гарри, казалась невыносимой. Он решил сделать все возможное, чтобы не допустить подобного исхода.

За завтраком Хьюго Баррингтон прочел письмо от директора школы Святого Беды, где подробно рассказывалось о том, что школа начинает сбор тысячи фунтов на строительство нового крикетного павильона для первой команды. Он открыл чековую книжку и уже написал единицу и два нуля, когда его отвлек шум машины, остановившейся снаружи на гравийной дорожке.

Хьюго подошел к окну посмотреть, кто бы это мог приехать к нему в субботу так рано утром. Он изрядно удивился, увидев, как с заднего сиденья такси выбирается его сын с чемоданом, поскольку ожидал, что вечером будет любоваться его игрой в последнем матче сезона против Эйвонхерста.

Дженкинс объявился как раз вовремя, чтобы открыть дверь перед Джайлзом, поднявшимся на верхнюю ступеньку.

— Доброе утро, мастер Джайлз, — приветствовал он молодого хозяина, как будто ожидал его приезда.

Хьюго поспешно вышел навстречу сыну и обнаружил того в вестибюле: мальчик стоял, понурившись, с чемоданом у ног.

— Почему ты дома? — спросил он. — До конца триместра осталась еще неделя.

— Меня временно исключили, — без обиняков ответил Джайлз.

— Исключили? — повторил за ним отец. — И могу я узнать, чем ты это заслужил?

Джайлз глянул на Дженкинса, молча замершего у входной двери.

— Я отнесу вещи мастера Джайлза к нему в комнату, — предложил дворецкий, взял чемодан и медленно направился вверх по лестнице.

— Иди за мной, — велел Хьюго, как только тот скрылся из виду.

Оба они молчали, пока отец не закрыл за Джайлзом дверь кабинета.

— И что же ты натворил, если пришлось принять такие суровые меры? — резко спросил он, расположившись в кресле.

— Меня поймали на краже из школьного магазина, — ответил Джайлз, так и оставшийся стоять посреди комнаты.

— Этому есть какое-то простое объяснение? Возможно, недоразумение?

— Нет, сэр, — выдавил Джайлз, едва удерживаясь от слез.

— Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Нет, сэр, — признался мальчик, но замешкался. — Не считая…

— Не считая чего?

— Я всегда отдавал все конфеты, папа. Ничего не оставлял себе.

— Клифтону, конечно же.

— И Дикинсу тоже, — уточнил Джайлз.

— Это Клифтон подбил тебя на воровство?

— Нет, не он, — твердо заявил мальчик. — На самом деле, когда Гарри выяснил, чем я занимаюсь, он начал относить все конфеты, которые я давал им с Дикинсом, обратно в магазин. И даже взял вину на себя, когда мистер Фробишер обвинил в кражах его.

Последовала долгая тишина.

— Так, значит, тебя отстранили от занятий, а не исключили окончательно? — уточнил наконец его отец.

Джайлз кивнул.

— Как по-твоему, тебе позволят вернуться в следующем триместре?

— Вряд ли, — вздохнул он.

— И почему ты так считаешь?

— Потому что я никогда еще не видел директора настолько сердитым.

— Твоя мать рассердится куда сильнее, когда обо всем узнает.

— Пожалуйста, папа, не говори ей, — взмолился Джайлз, все же расплакавшись.

— И как же, по-твоему, я объясню ей, почему ты прибыл неделей раньше и, возможно, даже не вернешься в школу в следующем триместре?