Ролз

Лето в Каролине. Раздолье для насекомых. Влажный воздух. Жара иссушает дух. Наказание свыше. Города умерли, и климат стал еще хуже. Раскаленная сковорода. Ни охладителей с вентиляторами, ни ледяной жидкости, бегущей по трубам уютных жилищ. Лишь нестерпимая жара. Она вытягивает силы и убивает желание шевелиться.

Ролз 7 ненавидел жару, проклинал ее. Безногий далеко не уйдет. Люди сами приходили к нему, а он сидел на месте, в Дарлингтоне, что в Южной Каролине.

Ролз ненавидел не только отвратительную погоду. Он терпеть не мог свою жизнь – жизнь калеки. Когда системы городского комплекса отключились, Ролз катил на травалаторе. Жесткие приводные ремни неожиданно оборвались и устремились к нему узкими стальными змеями. Тот, что долетел первым, с хирургической точностью отсек Ролзу нижнюю часть тела. Чудо, что Ролз не истек кровью. Подоспевший прохожий вовремя наложил повязку. Однако ног Ролз лишился навсегда.

Женщины шарахались от него. Обзывали уродом. Что за насмешка судьбы! Ролз, некогда король стеклянного дома наслаждений, чьи сексуальные победы и таланты вошли в легенды, превратился в отверженного, никому не нужного калеку.

Однако на рынке Ролз играл очень важную роль – в его руках была настоящая власть. Прожженный хитрец, он знал, где и как найти все что угодно, мог свести клиента с любым торговцем. Ищете какую-то редкость? Пожалуйте к Ролзу. В хижину, плавившуюся в жарком мареве на обочине дейтонской магистрали.

Пришел к нему и Логан.

– Я от Джоната, – сообщил он безногому. – Мне нужен Р-11. Много. Джонат сказал, ты знаешь, где достать.

Логан стоял у самой двери, сделав через порог лишь шаг. Пахло внутри отвратительно, и давно не бритый калека на обшарпанной тележке источал тот же приторно-кислый смрад.

– Сколько тебе нужно?

– Пять ампул. Целую пачку.

Ролз поскреб правую культю грязными ногтями.

– Знаешь, я ведь до сих пор чувствую эту ногу… всю. До кончиков пальцев. Колени, мышцы, связки… Не левую – только правую. Нет обеих, а помню только правую. Как так?

– Не знаю, – ответил Логан и требовательно взглянул на Ролза. – Так что насчет Р-11?

– Пачка целиком – только в Нью-Йорке.

– Значит, отправлюсь туда.

– А зачем тебе столько?

– Надо.

– Себе берешь?

– Возможно.

– Долгий глюк будет. – Ролз мечтательно почесал щеку. – Очень долгий.

– Я знаю, что мне нужно, – отрезал Логан. – Ты скажи, где это взять.

Ролз потянул правой рукой за рычаг, и тележка плавно перекатилась в угол комнатки. Калека потянул левой рукой нижний ящик в тумбочке стола – тот не поддавался. Ролз стукнул по нему правым кулаком.

– Жара. Деревяшки разбухли, с места не сдвинешь, – пожаловался он. – Чертова погода.

Логан бесстрастно наблюдал за безногим, не произнося ни слова.

Наконец ящик выдвинулся. Ролз выудил из него записную книжку в черном кожаном переплете и покатил к двери.

– Вот здесь, – постучал он по книжечке, – у меня имя доброго человечка, который продаст тебе столько Р-11, сколько пожелаешь. Но сначала…

– Заплатить?

– Именно.

– Я слышал, ты обрадуешься вот таким штукам.

Логан открыл плоскую коробочку и вытряхнул на стол несколько магнитных украшений.

– Они липнут к коже и меняют цвет, когда у тебя меняется настроение. Очень чуткие. Они принадлежали… («…Джессике. Я помню, как она их носила…») …одной моей знакомой. Когда-то такие камни были в моде.

– Да, слыхал, – кивнул Ролз. – А видеть – не видел.

Он подцепил пальцем алый камушек в форме сердечка, и тот стал на его ладони темно-зеленым.

– Сколько у тебя таких цацек?

– Все здесь. Больше нет.

– А чем заплатишь в Нью-Йорке?

– Не твоя забота, – процедил сквозь зубы Логан. – Берешь?

Ролз сгреб со стола камни и торопливо спрятал их в карман.

– Вот имя. – Он подал Логану твердый квадратик – страницу из записной книжки. – Покажешь эту бумажку в Нью-Йорке.

Логан взял листок и вышел из хижины.

Безногий выкатился следом на залитую солнцем дорогу.

– Будут еще такие камешки – приноси, – крикнул он Логану, который уже спешил к автолету.

Ролз приставил раскрытую ладонь ко лбу, защищая глаза от палящего солнца. Человек в черном ничего не ответил, забрался в кабину и включил мотор. Лопасти закрутились, поднимая вихрь из сухих листьев, травы и тонких веток.

Автолет взмыл в небо и вскоре исчез из виду.

Непослушными пальцами Ролз погладил в кармане разноцветные камешки.

Его давно ампутированная правая нога опять разболелась.

Великан

Логан ездил в Нью-Йоркский комплекс лишь однажды, много лет назад. Ему было шестнадцать, он готовился вступить в ряды песочных людей и полетел в Нью-Йорк на короткие каникулы, чтобы провести время с соблазнительной красоткой. Она была гораздо старше, лет двадцати, и в последний год жизни воспылала страстью к юным охотникам Вечного сна. Гонзалес 2 уверял, что эта крошка – редкий цветок. Китаянка. Сладострастна. Ненасытна.

Гонзалес оказался прав. Ночь с чувственной красоткой измотала Логана. От нее он едва ли не с радостью вернулся к службе. Наслаждение оказалось необыкновенно острым, сродни боли. Тогда Нью-Йорк был другим – сверкающие огни, толпы счастливых горожан… лучшее место на планете для искателей необычных удовольствий.

Теперь от города остались лишь развалины.

Однако в темных руинах таилось нечто, необходимое Логану. И он жаждал этого сильнее, чем страстную китаянку в юности. Он мечтал о Р-11.

В тысяча девятьсот девяносто седьмом году, когда мэр города Маргарет Хэтч одобрила застройку Центрального парка, началось возведение «Зеленых великанов». Зелеными их назвали в честь последнего кусочка природы, оставшегося в пределах города. Новые гигантские здания готовились распахнуть двери трем миллионам горожан, давно дожидавшимся удобного жилья. Зеленые великаны превзошли высотой Эмпайр-стейт-билдинг, каждый из них стал самостоятельным городком, со всеми вообразимыми удобствами и развлечениями. Чтобы получить ключи от жилого блока в великанах, горожане закладывали душу и подписывали пожизненный договор аренды.

Позднее на месте частично разрушенного великана возник первый жилой комплекс. Устаревшие башни-небоскребы было решено снести, и застроить площадку заново.

И все же ностальгия взяла свое. Одного из «Зеленых великанов» пощадили, и он по-прежнему возвышался в окружении кварталов жилого комплекса.

После смерти «Мыслителя» небоскреб возродился к жизни. Проснулись автономные системы жизнеобеспечения, и в жилых блоках необъятного здания вспыхнул свет. «Зеленый великан» стал центром торговли и обмена, здесь совершались все самые крупные сделки. Сотню лет здание простояло над бурлящим жилым комплексом пустым, безмолвным памятником прошлому, а после гибели «Мыслителя» превратилось в единственный живой организм посреди мертвого города.