– Где наркотик? – спросил Логан.

Лейси сняла с пояса маленький серебристый диск. Нажала на крышку, и сбоку выдвинулась капсула с единственной молочно-белой жемчужиной. Лейси переложила шарик себе на ладонь и покатала, любуясь перламутровой поверхностью.

– Это и есть пятикратная доза? – уточнил Логан. – Не похоже.

Она улыбнулась.

– Ты никогда не пробовал Р-11, я права?

– Не пробовал, – признал он.

– Обычная доза очень мала. Здесь – пять доз в одной капсуле. Р-11 чаще всего растирают в порошок и дают постепенно, мелкими порциями. На моей памяти никто не принимал жемчужину целиком.

– Раньше в воспоминания о прожитом погружались в Аркадах, но города мертвы, компьютерные симуляции отключились, – сказал Логан. – Я могу вернуться в прошлое, только приняв Р-11.

– Неужели это так важно?

– Да. Важнее всего на свете.

Лейси пристально взглянула на него и протянула жемчужину.

– Положи ее на язык и жди, пока растает. Препарат начнет действовать, как только попадет в кровь.

И она ушла.

Погружение

Аккуратно удерживая жемчужину указательным и большим пальцами правой руки, Логан рассмотрел ее в полутьме комнатки. Безобидный перламутровый шарик. Прекрасный в своей идеальной простоте.

И сильнодействующий. Очень мощный.

Стервятники заставили его принять канди, родственное, но более слабое средство. В отличие от него Р-11 проникал в самые глубокие слои памяти. Давно доказано, что любой опыт, любые переживания, даже ничем не примечательные, навсегда остаются с нами. Каждый взгляд, звук, запах, прикосновение, каждое слово… все живет в глубинах человеческого мозга.

В Аркаде, в металлическом чреве капсулы воспоминаний можно было пережить любой день, час, минуту прошлого по своему выбору.

Выбор – вот что главное. Человек управлял памятью, проваливаясь, куда пожелает. А если путешествие в прошлое становилось слишком опасным, компьютер отключал программу. Безопасность превыше всего.

Наркотик Р-11 действовал иначе. Если принять максимальную дозу, разум совершенно терял контроль над телом, отправляясь в произвольное путешествие по прошлому, не оставляя выбора. Логану удалось заполучить пятикратную, однако не максимальную дозу, и он беспокоился, что не успеет пережить всего, что хранила его память о Джессике и Жаке. Но если принять лишь несколько гранул, то он рискует больше никогда не увидеть жену и сына.

В отличие от многих препаратов, воздействующих на мозг, Р-11 всегда выдавал только правду, а не плоды воображения или галлюцинации. И он не извращал прошлое, не менял его в угоду фантазии. Логану предстояло заново пережить реальные события, встретиться с прошлым.

И остаться там, с женой и сыном. Они его заждались.

Логан сел на гладкий мат, который слегка прогнулся под его весом.

Пора.

Положить жемчужину на язык. Подождать, пока рас- тает…

Голова кружилась. Ветер больно бил в грудь, дул с невероятной силой, срывая с него одежду. Больше всего Логан боялся упасть – в падении была смерть.

Ему шестнадцать лет, он недавно поступил на службу. Новичок среди песочных людей, едва закончил учебу, охотится за первой беглянкой, стремится проявить себя.

Беглянка, Брэндит 2, была танцовщицей в стеклянном доме, когда ее цветок времени почернел. Сильная, гибкая, проворная, она заманила преследователя за ограду на высоком съезде с магистрали и петляла среди стальных прутьев, не останавливаясь ни на минуту.

Надо было выстрелить в нее, послать умную пулю – прикончить!

Логан тогда поторопился и поставил пистолет в режим разрывной пули, такая пуля разорвет жертву, только если подобраться поближе. Можно, конечно, переключить пистолет на умную пулю, но для этого надо освободить руки, отпустить стальные пики ограды… и тогда он полетит с автострады вниз и наверняка разобьется.

– Что такое, песочный человек? – насмешливо спросила девушка. – Слабо догнать?

В этом месте дорога круто сворачивала, и девушка уже скрылась из виду. Логан прибавил шагу… она поджидала его за углом.

– Лети, песочник!

Вцепившись обеими руками в металлическую ограду, Брэндит 2 ударила его левой ногой в грудь.

Логан покачнулся и упал на колени. Пистолет выскользнул из его скрюченных пальцев. Логан крепко ухватился правой рукой за стальную опору и неожиданно выбросил левую руку вверх.

Удар твердой ладонью перебил Брэндит 2 горло. Она поднесла руки к шее, закашлялась кровью и с отчаянным воем рухнула с автомагистрали навстречу смерти.

Логан облегченно перевел дыхание и тут же опустил голову от стыда. Он не выстрелил умной пулей, и что еще хуже – гораздо хуже! – потерял оружие. Песочный человек никогда и ни при каких обстоятельствах не расстается с оружием – таков первый и главный закон охотников Вечного сна. А его разоружила и едва не убила женщина!

Логан беспомощно застыл на ветру, не в силах пошевелиться.

– Я проиграл! – крикнул он ветру. – Я неудачник!

Ветер в ответ лишь взвыл с новой силой.

Разве такие, как он, достойны служить в рядах песочных людей?

В Египте было смертельно скучно.

Логану исполнилось восемь, когда они с Эвансом 9, его лучшим другом, взяли мотоверблюдов и отправились к пирамидам, едва вернувшись из Японии. Киото им не понравился – все эти заново отстроенные храмы и толстые бронзовые идолы… А вот в Токио борец сумо научил их останавливать противника на расстоянии одним лишь устрашающе-враждебным танцем. Поразительное мастерство!

В Египте их встретила жара, бесконечные пески и тупорылые роботы-верблюды. Пирамиды разочаровали – не такие высокие, как ожидал Логан, да и подновить их не помешало бы. Стены осыпались на глазах, тут и там зияли дыры, а у вершины не хватало нескольких каменных глыб.

– Пора бы их подремонтировать, – сказал Логан. – Дыры замазать.

– Зачем? Снести – и все дела, – хмыкнул Эванс. – А на их месте построить новые, получше. Какой смысл беречь старье?

– Все старое уродливо, – согласился Логан.

Тем же вечером они помчались по скоростному лабиринту в Уганду.

– Я могу поехать с тобой, – сказала она.

– Нет, ничего не выйдет.

– Но почему?

– Потому.

– Но я тебе нравлюсь? Тебе хорошо со мной?

– Да.

– Тогда давай останемся вместе, пока нам хорошо. А разонравится – уйду. Почему нет?

– Нет, – отрезал он. – Я сам по себе.

– Но почему?

– Потому что иначе не могу.