Это разрушило красоту его пухлых губ, которыми я любовалась ранее. Разрушило очарование рубцов на коже, которые по-прежнему будут гореть завтра утром. Уничтожило воспоминания, которые, как я думала, могли стать нашими.

– З… знание. – Я сдержала слезы и поднялась. – Мне оно нужно.

На мгновение Синклер ошеломленно уставился на меня, затем провел рукой по волосам.

– Дидре, ты…

– Знание! – Я продолжала держать взгляд опущенным. Земля размылась. – Вот для чего я здесь.

Между нами воцарилась тишина, прерываемая только его учащенным дыханием. Синклер был взбудоражен.

– Хорошо, – сказал он спустя какое-то время, показавшееся вечностью. Я слышала, как он пересек комнату и уселся на диван у камина. – Каков твой вопрос?

Я не колебалась ни секунды.

– Кто я такая?

Только теперь я осмелилась поднять взгляд. На его лице не отразилось ни тени замешательства. Я сразу поняла – мне не нужно объяснять ему, что я имела в виду. Он понял суть моего вопроса, из-за чего мое сердце забилось быстрее. Если Синклер знал предысторию, то знал все ответы, которые я так долго искала.

Он ничего не сказал. Вместо этого молодой мужчина встал, подошел к углям и разжег пламя. Почти с любовью он привязал огонь к бревну, которое тут же вспыхнуло. Вскоре в камине начал потрескивать огонь. Юноша снова устроился на диване, сложил кончики пальцев вместе и уставился в пламя. Оно отражалось в его глазах. Молчание сводило меня с ума.

Он был Синклером. Провидцем. Они носили в себе знания с незапамятных времен, хранили информацию о прошлых поколениях. Видения Синклеров о будущем сбываются даже тогда, когда они уже давно мертвы. Он должен что-то знать обо мне.

Я как раз собиралась прочистить горло, дабы разбить тишину, когда он заговорил:

– Пройди кругом, будь светом и тенью,

Башни Эдинбурга горят, Ясень говорит.

Жизнь и смерть, переплетенное время,

Улыбка, окровавленное вечернее платье!

Корона пала, инцест похоть породит,

Больной бред, вечность и ночи,

Когда в августе первый крик прозвучит.

Я уставилась на Синклера. И моргала. Так продолжалось до тех пор, пока он не повернул голову и не посмотрел на меня в ответ.

– Вот и все.

– Это… это стихи.

– Да. – Он нахмурился. – Мы не делимся своими секретами открыто, Дидре.

– Н-нет?

Синклер тихо рассмеялся, но это прозвучало не так отрешенно, как раньше. Теперь он выглядел напряженным.

– Нет. Мы – народ чести. Наши тайны священны. Мы не сплетничаем.

– Это не сплетни. Я заплатила.

Его взгляд сделался мрачным. Очевидно, я сказала что-то не то.

– Мы – источники информации, а не проститутки. – Некоторое время Синклер просто смотрел на меня, и я бы отдала все, чтобы узнать, что происходило в его голове, но он слишком быстро снова отвел взгляд. – Я даю тебе толчок, к ответу ты должна прийти сама. Вот в чем заключается сделка.

– Сделка? – Я нахмурилась. – Какая сделка?

– Между шотландским полком азлатов и нашим кланом. Мы кое-что знаем. Наши предки хранили и берегли видения наших поколений, бережно передавая их, как драгоценные украшения, и так же мы будем поступать с видениями будущих поколений. Мы ничего не передаем просто так.

Внутри меня лопнул огромный пузырь надежды. Почему я не знала об этой сделке? Почему никто никогда не говорил мне, что Синклеры говорят загадками?

«Потому что ты была недостойна того, чтобы тебя просвещать», – прозвучал мрачный голос в моей голове. – «Потому что у тебя болели колени, когда тебе приходилось мыть пол у Андерсонов. Потому что никто не считает тебя достойной».

– Не мог бы ты повторить это еще раз?

Он выполнил мою просьбу. Так продолжалось до тех пор, пока я не осталась уверена, что запомнила каждое слово.

– Спасибо, – пробормотала я, когда больше не осталось сомнений в том, что я заберу стихи с собой. Воздух в комнате был напряженным. Ощущение легкости между нами исчезло. Теперь казалось иллюзией, что за несколько минут до этого мы набросились друг на друга, как животные. Я схватила свое пальто и отступила к двери.

– Тогда я пойду.

Он продолжал смотреть на огонь.

– Было приятно встретиться, Дидре.

Но звучало это совсем иначе. И хотя я получила то, зачем пришла, всю дорогу от Киркхейвена до Тихого ручья во мне зрело тупое чувство, будто я облажалась.

Эмилль

Туман окутал меня, словно вуаль прохладного шелка, опустившаяся на кожу. Одной рукой я прижимал к себе слепую женщину, которую по большей части приходилось волочить по полу. А в другой руке…

– Папочка. – Элин подняла на меня глаза. – Что мы здесь делаем?

Грир убила бы меня.

– Мы идем кое к кому в гости. – Я сжал ее руку, чтобы заставить Элин двигаться дальше. – Пойдем, у нас не так много времени.

Ее маленькие ножки то и дело спотыкались о лесную подстилку. В тишине трещали ветки, раскачивались ели, ветви которых становились все более лысыми по мере того, как мы приближались к Неописуемой Области. Даже тихое постукивание животных стихло. Ни одно живое существо, оставшееся в здравом уме, не осмелилось бы сунуться в это место.

Женщина открыла рот.

Я выругался.

– Не сейчас. Не вздумай…

Слишком поздно. Она закинула голову и завыла, как кит, потерявший семью. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и на мгновение проклял всех богов, прежде чем мысленно извинился и снова открыл глаза.

– Почему она это делает? – спросила Элин.

– Она не совсем в себе. Давай, идем дальше.

– Но… – Моя дочь с любопытством рассматривала незнакомку. Она не испытывала страха. Ее хватка за мою руку не стала крепче, ее шаг не замедлился. – Почему она не совсем в себе?

– Мы собираемся выяснить это.

– Так вот почему мы здесь?

– Ты задаешь слишком много вопросов, малышка.

– Я должна, если хочу чему-то научиться. Ты же сам всегда так говоришь.

– Верно. Но не сейчас.

– Почему…

– Тс-с-с! – Я усилил хватку вокруг них двоих, когда всего в метре от нас заметил мерцание воздуха. Присмотревшись внимательнее, я увидел черные полосы, которые, словно сеткой, разъедали воздух. – Мы на месте.

Элин нахмурилась.

– Ты уверен, что мы хотим войти туда, папочка?

– Да. Послушай. – Я пристально посмотрел на нее. – Что бы ни случилось, ты остаешься рядом со мной. Понятно?

Она кивнула. Но мне этого было недостаточно.

– Я сейчас серьезно. Если увидишь что-то, что тебе нравится, игнорируй это. Если к тебе подойдет кто-то и пообещает что-то, чего ты отчаянно желаешь, знай: это не по-настоящему. Если испугаешься