Надо сказать, что сам И.В. Сталин не принимал всерьез угрозу «платоновского переворота», рассматривая «контрреволюционный заговор» историков скорее как достойную сожаления перестраховку карательных органов. Поэтому на открытое судебное разбирательство он не пошел. Поэтому и приговор этим ученым оказался столь мягким вопреки ожиданиям общественности. Всем им по приговору суда предстояло провести несколько лет в ссылке в таких городах, как Самара, Уфа, Астрахань, Алма-Ата.

Как раз в Алма-Ату решением коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года был сослан Евгений Викторович Тарле, и именно здесь у него возник замысел, и он начал работать над своим блестящим «Наполеоном», отличавшимся раскованностью мысли, неординарным подходом к оценке фактов и событий, трактовке сложных исторических вопросов. Этот труд был впервые опубликован в 1937 году и сразу же приобрел широкую популярность. Еще до его издания И.В. Сталин лично в середине марта прочел эту книгу и остался ею доволен. На судьбе «Наполеона» и его автора никак не отразилось то обстоятельство, что рекомендовал Сталину эту книгу Бухарин, а редактировал «Наполеона» осужденный вскоре троцкист Радек.

Более того. Когда 10 июня 1937 года в двух ведущих центральных газетах – «Правде» и «Известиях» появились резко отрицательные рецензии на труд Тарле о Наполеоне (эта книга выдавалась за «яркий образец вражеской вылазки») и казалось, над ученым нависла угроза расправы (как пишет профессор Ю. Чернецовский в газете «Советская культура» от 5 декабря 1989 года, «можно представить себе весь ужас ситуации, в которой оказался Евгений Викторович в тот день. Он мог ожидать ареста, суда, ссылки, тюрьмы. Расстрела…»).

Но ничего такого не произошло. Уже на следующий день те же газеты (по требованию И.В. Сталина. – Л.Б. ) опубликовали заметку «От редакции», в которой академик и его «Наполеон» были взяты под безусловную защиту.

Надо сказать, что после возвращения из алма-атинской ссылки Тарле, исключенный из состава Академии, некоторое время именовался профессором. Однако именно то обстоятельство, что своей рукописью Тарле покорил самого Сталина, 17 марта 1937 года Постановлением Президиума ЦИК СССР с него была снята судимость, и маститый ученый вновь был объявлен академиком, а это сразу открыло перед ним двери издательств и позволило ему опубликовать в 1937 – 1939 годах блестящие труды «Жерминаль и прериаль», «Нашествие Наполеона на Россию» и «Талейран». В годы войны он продолжал плодотворно работать, что принесло ему три Сталинские премии (в 1942, 1943 и 1946 годах). Тарле награжден тремя орденами Ленина и другими орденами и медалями СССР.

И такая деталь. Академия Наук СССР после сталинской реабилитации Е.В. Тарле еще целый год раскачивалась в вопросе восстановления ученого в звании академика, официально объявив его таковым лишь 29 сентября 1938 года. Этот факт стал известен И.В. Сталину, и он косвенно отреагировал на такую бесцеремонность одним предложением в опубликованном 14 ноября того же 1938 года Постановлении ЦК ВКП (б) «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП (б)»: «Антибольшевистское отношение к советской интеллигенции является диким, хулиганским и опасным для Советского государства».

Кстати, ну никак не могло без личного указания товарища Сталина произойти то, что все проходившие по «делу историков» сравнительно мало отбывали срок в ссылке – вскоре их всех вернули и даже разрешили вести исследовательскую и преподавательскую работу. Так Сталин исправил ошибку, допущенную ОГПУ…

История с Тарле и другими учеными старой школы – не исключение. И.В. Сталину приходилось порой буквально вытаскивать из тюрьмы немало представителей научно-технической интеллигенции – крупнейших авиаконструкторов – А.Туполева и Н. Поликарпова, одного из пионеров ракетостроения Ю. Кондратюка, будущего Главного конструктора ракетной техники С. Королева, основоположника жидкостного ракетного двигателестроения В.Глушко, видного математика академика Н. Лузина, основателя советской научной школы в области катализа, всемирно известного ученого-химика, будущего академика А. Баландина. По ходатайству академика П. Капицы перед И.В. Сталиным им были вызволены из тюрьмы выдающиеся физики В. Фок и Л. Ландау.

В числе так называемых «жертв» «сталинских репрессий» в отдельных публикациях конца 80-х годов мелькают имена академиков В. Ипатьева, А.Чичибабина и других. На самом деле этих академиков лишали звания за деятельность, направленную во вред Союзу ССР, выразившуюся в отказе вернуться из загранкомандировки. То, что в настоящее время является бичом для новонезависимых государств на территории СССР – «утечка умов», при Сталине справедливо квалифицировалось как измена Родине.

Персональное дело химика-органика, основателя Института высоких давлений академика В. Ипатьева и крупного химика-фармацевта академика А. Чичибабина рассматривалось 29 декабря 1936 года на Общем собрании Академии наук СССР, которое своим решением исключило этих ученых из своего состава с обоснованием – «за действия, несовместимые с достоинством советского гражданина и со званием действительного члена АН СССР». Ипатьев в своем письме в адрес АН СССР писал, что частная фирма, с которой он заключил контракт, «категорически возражает против его возвращения в Советский Союз», а Чичибабин, который находился в течение шести (!) лет в служебной командировке во Франции, сообщал, что не может вернуться на родину, поскольку ему «не предоставляется в СССР необходимых условий для дальнейшей работы».

Такими же невозвращенцами оказались историк-арабист Васильев, физик-теоретик, осуществивший первым расчет генетического кода, Гамов, лингвист Кульбакин, историк-славист Францев, археограф Шмурло, математик Успенский, археолог Ростовцев и некоторые другие ученые.

Последней инстанцией, утверждавшей кандидатуру выезжавшего за рубеж крупного ученого, был лично Сталин. Поэтому каждый такой отказ от возвращения в Советский Союз он воспринимал очень болезненно, как личную обиду, и справедливо автоматически причислял невозвращенцев к антисоветчикам и изменникам Родины. Как-то в беседе с писателями Фадеевым, Горбатовым и Симоновым, по воспоминаниям Константина Симонова, И.В. Сталин произнес такие слова: «Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства. Патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия».

Вот пример «американского физика-теоретика» Г. Гамова. Получив звание члена-корреспондента Академии Наук СССР в 1932 году, он уже на следующий год добивается загранкомандировки. Получает разрешение, и с 1934 года бывший советский ученый, ставший гражданином Соединенных Штатов, Джордж Gamov, работает во славу американской науки: разрабатывает теорию альфа-распада, что в определенной мере способствовало первенству США в создании атомной бомбы, выдвигает гипотезу «горячей Вселенной»… А мотивы, которые Гамов выдвигал в оправдание своего поступка, сводились к тому, что, мол, условия работы, предложенные за границей позволят ему дать науке гораздо больше, чем в России.