– Да, несколько раз, – ответил я. – Первый – около пяти лет назад, когда я выступал в Художественном театре на комедийном фестивале в Белфасте.

В тот раз я узнал, что жители Северной Ирландии имеют удивительное чувство юмора, вероятно, отражающее боль всех ужасов, которые слишком часто их настигали. Я узнал об этом самым жестоким образом – перед аудиторией в четыреста человек. Оказавшись в Белфасте, я хотел представить им, по крайней мере, хоть какой-то материал с местным колоритом. Однако я слишком хорошо знал, что сделать это – значит идти по минному полю комедии, учитывая сложную религиозную и политическую ситуацию. Тем не менее я решил осуществить эту затею, о чем рассказал нескольким местным, и они заверили меня, что все пройдет как надо.

В тот вечер после двадцати минут на сцене я решил, что уже можно рискнуть. Я глубоко вздохнул и прыгнул с воображаемого трамплина, не позаботившись о том, чтобы выяснить, есть ли вода в бассейне.

– У меня тут произошла ужасная история с ботинком, – начал я. – У него отклеилась стелька, и я все время цеплялся о болтающийся передний край. Ну, один приятель посоветовал мне клей и убедил, что он отлично ее приклеит, но это ни к чему не привело. Тогда я заменил ее на резиновую, но та тоже отклеилась…

Не буду загружать вас полным набором рассуждении на эту чрезвычайно банальную тему, однако стоит сказать, что я продолжал до тех пор, пока мог удержать внимание публики, а затем произнес фразу, на которой держалась вся история.

– …Наконец, перепробовав пять разных клеев, я сдался и выбросил ботинки… и вы все еще думаете, что вам тяжело живется?

Тишина. Боже, нет! Мне дали плохой совет, и я зашел слишком далеко. Теперь уже ничего не поделаешь. Но вдруг послышался смешок, а за ним громкий гогот, и, точно как по команде при съемках сериала, театр заполнился смехом.

Моя самая отчаянная эскапада на сцене обернулась успехом, но это было очень рискованно. Она указала на стойкость жителей Северной Ирландии – которые могут смеяться заодно с тем, кто преуменьшает их страдания, причем с англичанином. Мне кажется, это потому, что они любят черный юмор. Иначе быть не может. Многим смех нужен для самообороны.

– Вам нравится Белфаст? – спросил таксист, когда мы подъезжали к беспорядочному нагромождению серых зданий, которые и были центром города.

– Мне всегда казалось, что здесь очень дружелюбные люди.

– Это наша проблема, – сказал он. – Мы дружелюбны к приезжим, но терпеть не можем друг друга.

Он высадил меня у здания Ольстерского телевидения на Ормо-роуд только после того, как мы постояли в пробке.

– Не понимаю, почему это называют «часом пик», когда простоять можно целые сутки, – иронично заметил он.

Я вернулся в страну, где чувство юмора ценится превыше всего. Ну, почти всего.

– А, входи, Тони, как здорово снова тебя видеть, – сказала Шона, открывая мне дверь в офис «Келли-шоу», в котором я как-то участвовал. – Смотрите все! Это же придурок с холодильником!

– О, Иисусе! – воскликнула Мэри. – И во что он ввязался на этот раз?

– Он играет с молдавскими футболистами в теннис, – отозвалась из другого конца комнаты Элена.

– Кто-то должен помочь этому человеку. Он псих, – заметила Патриция.

– И на что похожа Молдова? – спросила Элис.

– Ну, скажем, – ответил я, – это страна, где вы вряд ли найдете рекламу мягкой туалетной бумаги.

Моя публика рассмеялась. Как мне здесь нравилось. Пять молодых женщин с прекрасным чувством юмора, которые протягивали мне руку помощи. Этот офис, как и Центр журналистики в Кишиневе, будет штаб-квартирой моей деятельности, с той лишь разницей, что здесь меня окружали люди, выражавшие нескрываемый интерес к происходящему и предлагавшие интересные варианты.

– Почему бы тебе не позвонить в Ирландскую футбольную ассоциацию? – спросила Мэри. – Они скажут, где остановился Рогачев.

– Хорошая идея, а у вас есть номер?

– Достанем через минуту.

Это было удивительно. Меня окружали профессиональные разведчики. Они понимали, что проблемы созданы для того, чтобы их решать. Разительное отличие от молдавских ребят.

Рогачев был проблемой, которую требовалось решить. После матча на «Уэмбли» он выбыл из основного состава национальной сборной, но все еще играл в молодежной. Их матч проходил в другое время и другой части Северной Ирландии. К тому же я не знал, какой у него график. Тревор Ирскин из Ирландской футбольной ассоциации ответил по телефону на все мои вопросы.

– Как вы знаете, основной состав играет в среду вечером, – любезно объяснил Тревор, который считал, что разговаривает с репортером Ольстерского телевидения. – А Рогачев будет завтра вечером играть за молодежку в Колрейне.

– Верно. Что ж, я непременно туда съезжу.

– Нет проблем – я закажу билеты. А почему вы хотите взять у него интервью?

– Это очень длинная история, Тревор, если все пойдет как надо, я расскажу при встрече.

– Нет проблем.

Мне понравился этот парень. У него, похоже, ни в чем не было проблем. Может быть, потому, что он еще не знал, чего именно я от него хочу.

– Его зовут Андрей Иксари, – сказал я хорошенькой девушке у стойки регистрации «Холидэй инн». – Он ждет меня. Он переводчик молдавской сборной.

– Ах, да, Андрей, – ответила она с улыбкой. – Я сейчас позвоню ему, предупрежу. Он славный.

Это я уже знал. Возможно, он был самым общительным из всех людей, с которыми я общался на футбольные темы. Теперь, похоже, хорошие манеры, молодость и внешность сдружили его с хорошенькими североирландскими портье.

Андрей, должно быть, удивился, почему я все же решил приехать в Белфаст, несмотря на довольно неблагоприятные последние новости от тренера национальной команды. Когда несколько часов назад мы с ним созвонились, у него как раз была встреча, и я не смог объяснить причины своего решения. Если Андрей до сих пор не понимал мою истинно британскую эксцентричную натуру, то, уверен, он изменил мнение обо мне, когда я сказал, что проделал весь путь до Белфаста, чтобы сыграть с тремя молдавскими футболистами в теннис на игровой приставке.

Было приятно его снова видеть, когда он гордо вышел из лифта в холл, где я ждал. Его сопровождал крупный и приветливый Василий Ватаману. Оба, на удивление, обрадовались встрече.

– Добро пожаловать в Великобританию, – довольно официально сказал я.

Господин Ватаману сказал что-то по-румынски.

– Мы очень рады видеть тебя на твоей родной земле, – послушно перевел Андрей.

Белфаст не был моей родиной, но я понял, что он имеет в виду, и мы сердечно пожали друг другу руки. Эти двое выглядели расслабленными, что было невероятно. Прилетев в тот же день, они должны испытывать возбуждение, ведь они попали в новую страну, но, думаю, они испытывали чувство облегчения, освободившись от бремени, коим была Молдова. Таково мое мнение. Это было написано на их лицах. Складывалось ощущение, что их лицевые мышцы разогрелись и готовы улыбаться.