– Оружие только после присяги, так капитан сказал, – грустно ответил Серега.

Глазомер у старшины оказался точным, абсолютно все вещи оказались впору. Дальше, стремительно обрастая имуществом, парни едва успели получить свои места в казарме и перекусить, как уже время подошло к указанному капитаном сроку. Едва они подошли к стоящему на том же месте ГАЗ-51, как тут же появился капитан. Следующие полчаса он гонял ребят, сначала по теории, а потом и по вождению грузовика. Наконец он выдал свое заключение:

– Для первого времени пойдет. Всяко лучше, чем Сахаревич, это несчастье уже одну коробку передач угробил. Эту машину я закрепляю за вами, будете на ней двумя сменными водителями. Сейчас в штаб, там вам выпишут документы, а потом быть здесь. Поедете с командой на аэродром, погрузите реагенты и лекарства, потом в поселок. Там у вас будет час, найти родных, пока разгрузка-выгрузка идет. Если они живы, конечно. Я старшего по команде предупрежу.

В поселке их ожидало страшное зрелище. Работы по обследованию пораженной части еще не закончились, но улицы, ведущие туда, были уже все перекрыты, и регулировщики в ОЗК и противогазах заворачивали автомашину по объездным проулкам к зданию поселковой больницы. Которая, к удачному стечению обстоятельств, оказалась вне зоны поражения. Один раз Сергей проехал мимо длинного ряда тел. Погибших бойцы, работающие в зоне поражения, выносили на улицы и просто укладывали рядами на асфальт. Гражданские, уже без ОЗК, но в противогазах и с повязками «ГО» на рукаве переносили по одному тела на асфальтовую площадку перед стоящей в углу площади поливальной машиной, где обильно обливали их водой из шланга. Потом их просто заворачивали в мешки и укладывали в несколько рядов.

– Утром их гораздо больше было, – мрачно произнес до сих пор сидевший рядом с водителем сержант.

– А куда их потом? – ошарашенно глядя на эту картину, спросил Сергей.

– А вот, смотри, сейчас сам увидишь. Все равно нам туда надо, а пока они не развернутся, нам не проехать.

Из подъехавшего точно такого же «газона» выскочили двое, которые споро принялись забрасывать тела в кузов.

– И чего, их прямо так, вповалку и повезут закапывать? – изумился Сергей.

– Да нет, сначала в сборный пункт, возле старого кладбища устроили его. Там всех участковых собрали и из ЖЭКов кое-каких людей, кто выжил, будут проводить опознание. Видишь, у них на шее у всех бирки, туда бойцы адрес пишут, где тела забирали. А потом уже прямо там и закопают. В общей могиле.

Действительно, у всех погибших на шее болтались на веревочках небольшие куски фанеры, где химическим карандашом были написаны какие-то каракули. Сергей всю дорогу до больницы потрясенно молчал, думая про себя, что самое страшное он уже увидел. Он даже представить себе не мог, насколько глубоко ошибался тогда.

В больницу, отдать медикаменты, сержант отправил Сашку, как самого бесполезного в погрузочно-разгрузочных работах. Сашка, спрыгнув из кузова на землю и принимая две увесистые сумки с коробками, сказал Сереге:

– Я постараюсь найти твою мать, ведь она здесь должна быть по идее.

Но подбежавшая медсестра была знакома Сергею, он раньше ее видел, поскольку она работала у матери в отделении. Она еще издалека прокричала:

– Лекарства привезли? А то у нас все кончается! А что в коробках? Атропин, скополамин 0,05 %, метацин 0,1 % в ампулах… Ой хорошо-то как, а то у нас один физраствор остался.

Сергей, вспомнив наконец имя девушки, сказал, высунувшись из кабины:

– Здравствуй, Лариса! Мама моя здесь?

– Привет, Сергей. Здесь, только она отдохнуть легла, а то с трех ночи на ногах, как только все это началось. А я тебя сразу не узнала, мальчики, а чего вы в форме? Вам же еще рано в армии служить?

– Уже не рано, – мрачно сострил Сашка. – Пойдем, я тебе коробки помогу отнести.

– Так, ну все, поехали. Потом, когда разгрузимся, сюда вернешься, – скомандовал сержант.

И они, развернувшись, покатили прочь от больницы. Тем более, ехать было всего ничего, до места падения ВАПов, сброшенных американским самолетом в попытке спастись от МиГа. Место уже было огорожено почти двухметровым валом, рядом стояли пожарная машина с раскатанными шлангами и два прицепа с цистернами. Обычно такие трактор таскал по совхозным полям. Выгрузив бочки со щелочным раствором, занимавшие полкузова, сержант повернулся к Сергею:

– Даю тебе два часа, чтобы встретиться с родными. Ну и мирное барахло твое и твоего приятеля им передашь. Показал он на рюкзаки, которые ребята так с утра и не забрали из кузова, и мешки с их гражданской одеждой.

– В три ноль-ноль чтоб здесь был, как штык.

– Есть, в три ноль-ноль! – Неумело козырнул Серега и, вырулив на проселок, помчался к больнице. Можно проехать к дому или нет, он не знал, а мать все равно там, а вещи можно и у нее в больнице оставить. Заберет потом. Рыбу они подсолили хорошо, не пропадет в рюкзаке, полежит пару дней. Такие суматошные мысли вертелись у него в голове, но главной было то, что мама жива. Поскольку она работала в этой больнице врачом-терапевтом, им давали квартиру в новом двухэтажном доме, возле клуба. Но они туда не успели переехать перед войной, весь этот дом отдали под временное общежитие для размещения эвакуированных из города. И они так и остались в маленькой деревянной избушке на западной окраине поселка, возле конторы геологов. И только теперь Сергей с ужасом понял, что этот новый дом, он же находится там, в зоне поражения. И что он и его мать вполне сейчас могли бы лежать там, среди трупов, которые угрюмые люди в противогазах поливают из шлангов, а потом навалом грузят в кузов грузовика. У входа в больницу его завернули сначала в одну из двух больших армейских палаток, поставленных прямо на клумбах перед фасадом парадного входа. В палатке оказался импровизированный гардероб, где его заставили снять верхнюю одежду и надеть бахилы и респиратор. Сергей собирался было идти по брезентовому тамбуру, как санитар его окликнул:

– Боец, а у тебя индивидуальная аптечка есть?

– Да, сегодня утром получил. Вот, АИ-3 называется, – с некоторым недоумением сказал Сергей.

– Очень хорошо, а то у нас почти все закончилось. Достань из нее антидот П-6 и глотай две таблетки, на всякий случай. А то здесь уже две волны вторичных заражений прошло. Этот чертов зарин, он же и в одежду впитывается, и в обувь. Даже в дерево, из которого носилки сделаны. А потом потихоньку начинает испаряться из них. Ночью, когда первые