по тебе, как апостол по святым мукам» мне особенно понравилась.

Последняя песня была «Засыпай, на руках у меня засыпай». Я уже готова была исполнить это пожелание. Но вдруг он отложил гитару и сказал:

— У меня для тебя подарок.

Из кармана он достал серебряный кулон в форме сердца. Я откуда-то сразу узнала, что он открывается. И что, когда я открою его, увижу две фотографии, две половинки одного сердца — его и мою. Всегда смеялась над этим определением «моя половина». Я целая! Мне не нужна половина. А вот сейчас почему-то не смешно. Мне дорог Артур и этот кулон. И хочется быть чьей-то половиной.

Он надел мне его на шею, я вспомнила про мой подарок. Нашла его внизу под диваном и отдала Артуру. Листок был помятый, написано с зачеркиваниями, наверное, это черновик, и я планировала его красиво переписать. Но Артур как будто этого не заметил, читал и улыбался. А потом бросил листок на кровать и без слов просто поцеловал меня. Так легко и просто. Нежно.

Оказывается, поцелуй — это не условность, а все так, как показывают в фильмах. Нет слов, ничего в мире больше нет. Только его губы и мои, только мы.

Вот так за один день я поняла, что такое любовь и почему у меня ничего не получилось ни с Кириллом, ни с Глебом. Кирилла выбрала я. А Глеб выбрал меня. Кирилл — романтическая влюблённость, Глеб — надежная опора. И там, и там не хватало второй части. Половины.

Любовь — это выбор, ведь мы решаем, какому чувству можно поселиться у нас в сердце, какому чувству дать шанс вырасти во что-то большее… Но любовь становится судьбой, когда ее выбирают двое. Когда эти двое делают все, чтобы любовь жила. И когда есть две половины одного сердца.

Первый раз мне не хотелось вернуться. Первый раз было неинтересно смотреть, что будет дальше. Хотелось, чтобы этот день длился вечно. Как будто я обрела себя и свою семью, как будто я наконец собрала себя до конца.

Глава 25

Меня разбудил лай собаки. Первым делом потрогала кулон на шее — на месте, почему-то я переживала, что могу проснуться без него. Я открыла глаза, кто-то лизал мне лицо. Сонный голос Артура где-то близко от меня сказал:

— Сэм, перестань, слезь с кровати.

Я приподнялась. Собака — маленький щенок, белая в черных точках, эту породу ни с чем не перепутаешь. Значит, сбылась ещё одна детская мечта, я уже успела о ней забыть.

Рядом лежал Артур. Это первый раз так — я просыпаюсь с кем-то в одной постели. Но вместо страха и смущения у меня совсем другие чувства, как будто это родной человек, близкий и…как будто мой. Чего тут стесняться? Как будто саму себя бояться. Не знала, что так бывает. Я ещё позавчера не знала его, бросила, бедного, на улице, а сегодня не представляю жизни без Артура.

Он повернулся ко мне и обнял:

— Доброе утро, поздравляю с праздником!

— Доброе утро, Артур! Кто купил далматинца?

— Снова играешь в игру «у меня пропала память»?

— Да, типа того.

— Хотел ведь к 14 февраля, но привезли раньше. Разве можно было подарить другое, после того как услышал ту трогательную историю про девочку, которая посмотрела фильм «101 далматинец», а потом неделю плакала и просила у мамы собаку. Но купить смог только твой любимый, — он подмигнул мне.

А я примерила это слово к нему «любимый» — сладкое на вкус, такое хорошее слово, как я раньше без него обходилась? Некого было раньше называть таким словом.

Полдня мы не выходили из дома, смотрели фильмы, танцевали, пели, целовались, обнимались. Я убедилась, чтобы быть счастливой необязательно выходить на улицу, даже необязательно жить в каком-то определённом месте. Любовь всегда была рядом — во мне. Только вот Артур помог мне это понять в полной мере.

За обедом я спросила:

— Скажи, а я тебе писала еще стихотворения?

Артур с ухмылкой посмотрел на меня, поднялся и взял из шкафа какую-то книгу.

— Вот целый альбом посвятила, а я потом переложу их на музыку. Отличный дуэт, правда?

Я начал листать альбом, там были наши совместные фотографии, а рядом стихотворения. Сначала я внимательно рассматривала фото — большинство сделаны в Санкт-Петербурге. Одна, я узнала, из моей квартиры в родном городе (значит, я познакомила его с мамой?), несколько — на природе. Везде мы улыбающиеся, обнимающиеся. Правду кто-то сказал, что все счастливые пары похожи друг на друга. Точь-в-точь как тот Ритин альбом, который я помогала ей выбирать. Как давно это было.

Потом я начала читать стихотворения. И не поверила, что это написала я. Нет, это было написано негениально, простенько, с самыми простыми рифмами, но это все было о счастье, мечтах и любви. Я-то думала, что могу выдать стихи только на грустный повод. Я думала, что могу писать только из состояния тоски.

А тут сплошное «ми-ми-ми»:

Проснёшься утром, вот уже рассвет.

На кухне твой любимый кофе.

И ничего прекрасней в мире нет.

Когда с тобой вдвоём мы.

Я тебя люблю.

И от любви моей светло,

И зажигает разом она свечи,

И третьего мне не дано:

Лишь ты единственный на сердце.

Ты самый чистый воздух,

Которым хочется всегда дышать.

Ты ласка волн, бегущих к морю,

Стремящихся его обнять.

Потом мне стало слишком сладко, и я закрыла альбом. Артур рассмеялся, увидев, как я морщусь, как будто от лимона, и сказал:

— А мне нравятся твои стихи.

— Лучше не делай из этого песни. Это нельзя никому показывать.

— Когда влюбляешься, слова из тебя так и прут, это сейчас восторг немного поутих. Но все равно к этому невозможно привыкнуть, да?

Он подошёл ко мне, поправил прядь волос, провел пальцем по губам. И поцеловал. Меня накрыло волной чувств, над которой я только что смеялась. Да, к этому, правда, невозможно привыкнуть.

В два часа Артур сообщил, что я должна идти на тренировку.

— У тебя занятие по зумбе, забыла?

Не хотелось признаваться ему, что я понятия не имею, что такое «зумба», попросила проводить меня. Он не отказался.

Артур проводил меня до фитнес-центра, где я работала. Оказалось, это в пяти минутах ходьбы от дома. Дальше нужно было как-то выкручиваться самой. А как мы обычно решаем свои проблемы? Я погуглила. Зумба — это танцевальная тренировка. Танцевальная, значит, я справлюсь. Я все ждала, может, появится запах книги и покажет мне, как