– Думаю, она тебя больше не побеспокоит, – говорит Бобби.

Рам шумно и с облегчением выдыхает:

– Фух, класс…

– Рональд Коллинз, – произносит Винсент, – вы обвиняетесь в предумышленном убийстве Огастеса Уильямсона.

Рам, ковырявший под ногтями, вскидывает голову:

– Чё?

– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете…

– Минутку! Какого хрена?! Я не понял!..

– …может быть и будет использовано против вас…

Рам смотрит на Бобби:

– Но это не я!..

– Ты все видел и не вмешался. В глазах закона ты не менее виновен, чем тот, кто нанес удар.

– Нет… – произносит Рам, затем увереннее: – Нет.

– Если планируешь снова выйти на улицы своей Южки, не знаю… – Винсент прикидывает в уме, – до две тысячи четвертого, то должен сказать нам, кто нанес удар.

– Я не буду говорить без адвоката.

– Говори.

– Вызовите адвоката.

– Говори!

– Вызовите мне адвоката. – По лицу Рама снова струятся слезы, но взгляд при этом неестественно спокойный. – Немедленно.

Бобби с Винсентом поднимаются.

– Хорошо.

– Крутого из себя строишь, да? – произносит Винсент. – Молодец. Потому что скоро отправишься в место, где полным-полно таких же крутых. Крутых и с крепким стержнем. – Он похлопывает себя по паху.

– Из-за какого-то чернокожего? – Рам ошарашенно пучит глаза.

Бобби кивает.

– Да, белый ублюдок.

Глава 21

Джо Пес Фитц с Эйч-стрит и Квентин Коркри из Олд-Колони – два главных дилера под началом Джорджа Данбара – дежурят вместо него в беседке парка Марин. Самого Джорджа не видать. К середине второго дня, после полуденного набега рабочих со стройки и дальнобойщиков с маршрута Бостон – Баффало, у Джо Пса и Квентина срочное совещание с посыльными на крыльце беседки. Говорят быстро и на каком-то своем жаргонце. Мэри Пэт, опустив стекло с водительской стороны, разбирает лишь отдельные слова, в частности «у нас кончаются милашки и пепси», что, по-видимому, должно означать спиды и кокаин.

«Черт, – думает она, – надеюсь, с запасами героина у вас всё в порядке».

Затем Квентин Коркри покидает насест. Он спускается вниз по парковому склону и залезает в стоящий у памятника желтый «Датсун Зи». С протяжным визгом шин тот отделяется от бордюра. Мэри Пэт следует за ним по бульвару Дэя. Не больше чем через пару миль «Датсун» сворачивает в Олд-Колони. Обе жилые застройки в этой части Южки, Олд-Колони и Олд-Харбор, – сестры Коммонуэлса, построенные по схожему лекалу, но с разницей около десяти лет. Мэри Пэт медленно и с треском сдает по узкой улочке к парковке за домом. Квентин же заворачивает прямо к небольшому черному подъезду, выскакивает из машины и забегает внутрь.

Мэри Пэт как-то встречалась с парнем отсюда – Полом Бейли (когда она в последний раз о нем справлялась, он отбывал срок по статье от восьми до десяти в Уолполе), – а потому помнит, что общая планировка тут такая же, как в Коммонуэлсе: сквозной коридор, по сторонам которого тянутся квартиры. Она не успевает вовремя занять удобное место, чтобы увидеть, куда заходит Квентин, но сквозь желтую застекленную дверь четко видно, откуда он выходит. Слева, судя по времени, из четвертой квартиры от входа. Не дожидаясь появления Квентина на улице, Мэри Пэт вспрыгивает задом на перила и, перебросив ноги, скрывается за углом дома. Дилер тем временем ныряет в «Датсун» и с ревом срывается с места, оставляя жирный резиновый след, – такое впечатление, будто все доходы от наркоты у него уходят на новые шины. Мэри Пэт возвращается к «Бесс», стоящей на углу парковки. Открывает багажник и шарит в сумке Дюки, пока не находит нужные, на ее взгляд, инструменты.

Перед тем как зайти в подъезд, она надевает перчатки. Внутри пахнет несколько иначе, чем в домах Коммонуэлса. То же средство для окон, пролитое пиво, рагу из картошки, капусты и солонины, которое готовят по воскресеньям чуть ли не в каждой четвертой квартире. Но к этому примешивается что-то еще… Плесень, что ли? Запах сырого тротуара после апрельского дождя или бассейна, хотя уж чего-чего, а бассейнов здесь поблизости точно нет.

Четвертая дверь слева – квартира 209. Мэри Пэт стучится и замирает в ожидании, приложив ухо к двери. Тишина. На всякий случай она стучится еще раз. За спиной у нее под рубашкой заткнут пробойник, однако отмычка Дюки входит в замок, будто родной ключ. Меньше полуминуты возни, и Мэри Пэт внутри.

Квартира пропахла затхлостью, дымом сигарет и «травки». В дальней комнате стоит разложенное кресло-кровать без простыни и с одной подушкой, покрытой застарелыми пятнами пота. В гостиной подранный диван, несколько пластиковых пляжных стульев и черно-белый телек верхом на стопке из пяти телефонных справочников (четыре еще даже в обертке). Санузел как будто ни разу не чистили: вся стена за раковиной черная от плесени, а по плитке над ванной тянутся мохнатые серые отростки. Вполне возможно, что вся затхлость в коридоре идет именно отсюда.

Мэри Пэт лезет рукой в туалетный бачок, но внутри ничего нет. Проверяет под раковиной – пусто. То же самое в спальне и на кухне. На пятом проходе она стучит метлой по подвесному потолку в кладовке, и оттуда на верхнюю полку стеллажа и на пол плюхаются прозрачные пакеты с застежкой. Мэри Пэт приносит стул и встает на него, чтобы выгрести из тайника остальные пакеты. В глубине она нащупывает краешек чего-то твердого. Привстав на цыпочки и сунув руку целиком, понимает, что это ствол. Мэри Пэт достает его: грубый «Смит-и-Вессон» калибра.38 с покоцаной рукояткой и осыпающимися резиновыми накладками. Она спускается на пол и откидывает барабан. Тот отщелкивается легко – значит, револьвер как минимум смазан, а может, за ним даже как следует ухаживают. В барабане шесть патронов.

Она в последний раз встает на стул и, пошарив в тайнике, достает картонную коробочку, в которой что-то гремит. Еще шесть патронов.

Мэри Пэт выкладывает пакеты на кухонный столик, жирный, покрытый ламинированным пластиком, изрезанным даже сильнее, чем у нее дома. В самых больших пакетах листья: какие-то – зеленые и пахучие, какие-то – коричневатые и ломкие, вперемешку со стеблями. В просто больших пакетах либо бурый порошок, который она мгновенно с болью в сердце узнает, либо белый – судя по всему, кокаин. Черные таблетки – это спиды, их она опознает сразу (Дюки любил закидываться амфетаминами), а остальные, надо полагать, метаквалон, ЛСД, мескалин. Для дилера запас так себе; по ее прикидкам, только треть от свежей поставки, а остальное уже продано. В долгосрочной перспективе утрата небольшая, но прямо сейчас довольно неприятная.

Мэри Пэт забирает всё.

И револьвер тоже.

* *