Ремвар осмелился предложить ей руку, но она с кокетливым осуждением покачала головой и повела его за собой в темноту. Я некоторое время смотрел им вслед, и тут Карсина тихо спросила:

— Ты не хочешь посидеть? Неужели у тебя не устали ноги после танцев? Я так просто падаю. — Она выставила изящную ножку, словно хотела показать мне, как она устала. — Ой, завязка развязалась. Придется пойти в дом. Если я наклонюсь тут, я перепачкаю подол.

— Позволь мне, — задыхаясь от волнения, предложил я и поспешно опустился на одно колено, не опасаясь испачкать новые брюки, поскольку знал, что погода стояла сухая, а дорожки в нашем саду всегда тщательно подметаются.

— Ой, что ты! — вскричала Карсина, когда я взял в руки шелковые завязки ее бальных туфель. — Ты испортишь форму. А ты в ней выглядишь таким мужественным.

— Немного пыли на колене форме не повредит, — проговорил я, млея от комплимента. — Я завязываю туфельки моей сестре с тех пор, как она родилась. У нее узелки получаются слабые и тут же развязываются. Ну, вот. Как? Не слишком туго? Или, может быть, слабо?

Карсина наклонилась, чтобы взглянуть на мою работу. У нее была изящная, как у белого лебедя, шейка, и меня снова окутал запах гардений. Она повернулась ко мне, и наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга.

— Прекрасно, — тихо молвила она.

Я не мог ни пошевелиться, ни членораздельно ответить ей.

— Спасибо, — поблагодарила она меня, наклонилась вперед, и ее губы мимолетно коснулись моей щеки — невинный сестринский поцелуй, от которого сердце у меня в груди забилось точно безумное. В следующее мгновение Карсина отодвинулась от меня и удивленно поднесла руку к губам. — Ой, бакенбарды!

Я в ужасе прикоснулся рукой к щеке.

— Я брился! — вскричал я, а Карсина рассмеялась, и мне показалось, будто в утреннем небе запели ласточки.

— Конечно брился! Я же не имела в виду, что у тебя щетина. Просто у тебя такие светлые волосы, и я думала, что ты еще не бреешься.

— Я бреюсь вот уже целый год, — гордо сообщил я и вдруг понял, как мне с ней легко.

Я поднялся, отряхнул пыль с колена и уселся на скамейку рядом с ней.

Карсина улыбнулась мне и поинтересовалась:

— А ты будешь отращивать усы в Академии? Я слышала, что многие кадеты отпускают усы.

Я с печальным видом провел рукой по остриженной голове.

— Не в первый год. Это запрещено. Может быть, на третьем курсе.

— Мне кажется, они тебе пойдут, — тихо проговорила она, и я принял твердое решение отрастить усы.

Мы некоторое время молчали, глядя на темный сад.

— Мне не хочется, чтобы ты завтра уезжал. Ведь я так долго тебя не увижу, — грустно проронила Карсина.

— Я вернусь домой в конце весны на свадьбу Росса. Вы же на ней обязательно будете.

— Конечно будем. Но это еще очень не скоро.

— Время пролетит незаметно, — попытался ее утешить я и вдруг тоже почувствовал, что до весны ужасно далеко.

— Я слышала, что в Старом Таресе очень красивые девушки и одеваются по последней моде, — отвернувшись от меня, едва слышно прошептала Карсина. — Мама говорит, они пользуются духами и красят веки, а еще их юбки для верховой езды больше похоже на брюки, потому что им наплевать на то, видят ли мужчины их ноги. А еще я слышала, что они не отличаются строгостью нравов, — с беспокойством добавила она чуть громче.

— Вот уж не знаю, — пожал я плечами. — Может быть, это и правда. Но я буду учиться в Академии. Сомневаюсь, что мне доведется видеть там женщин.

— Это замечательно! — воскликнула Карсина и, покраснев, устремила взгляд на носки своих бальных туфелек, а я улыбнулся, радуясь, что она меня ревнует.

Потом я посмотрел на дорожку, ведущую к теплице, и подумал, что Ярил уже пора бы вернуться. Мне ужасно не хотелось уходить, но я знал свои обязанности.

— Пойду посмотрю, где Ярил. Что-то они долго ищут одну сережку.

— Я с тобой, — вызвалась Карсина, встала и взяла меня под руку так легко, словно маленькая птичка уселась мне на локоть.

— Тебе лучше вернуться в дом, а я пойду искать сестру, — вздохнул я, вспомнив о правилах приличий.

— Правда? — Она внимательно посмотрела на меня своими голубыми глазами.

Я не смог заставить себя ответить на ее вопрос, и мы вместе пошли по дорожке. Она была узкой, и Карсине пришлось идти совсем рядом со мной. Я не спешил, опасаясь, что она споткнется в темноте. Потом мы подошли к повороту, и я с огорчением увидел, что мои опасения подтвердились — Ярил стояла очень близко к Ремвару, подняв на него взор. А затем он наклонился и поцеловал ее. Я пришел в ужас.

— Он не имеет права! — оправившись от столбняка, выдохнул я.

Карсина сильнее сжала мой локоть.

— Никакого! — потрясенная не меньше моего, пролепетала Карсина. — В отличие от нас между вашими семьями нет соглашения. Они не предназначены друг другу, как мы с тобой.

Я посмотрел на нее и увидел огромные глаза и слегка приоткрытые губы. Грудь Карсины вздымалась, как будто она только что бежала.

И тут — не знаю, как это произошло, — я ее обнял. Хорошенькая головка девушки трогательно опустилась мне на плечо, а в следующее мгновение я крепко поцеловал ее в губы. Карсина вцепилась руками в мою новую форму, а потом, когда мы смогли оторваться друг от друга, спрятала лицо у меня на груди, словно стыдилась того, что мы сделали.

— Все в порядке, — прошептал я, уткнувшись носом в ее чудесные волосы, скрепленные заколками в затейливую прическу. — У нас впереди целая жизнь, и мы не сделали ничего плохого, разве только попробовали то, что ждет нас в будущем.

Карсина подняла голову и чуть-чуть отстранилась от меня. Ее глаза сияли, я не смог удержаться и снова ее поцеловал.

— Карсина! — услышали мы возмущенный шепот и шарахнулись друг от друга. Ярил схватила подругу за локоть и с негодованием посмотрела на меня. — О Невар, никогда бы такого о тебе не подумала! Карсина, идем со мной.

И девушки, словно два лепестка, подхваченных ветром, умчались прочь. На повороте тропинки одна из них неожиданно рассмеялась, другая к ней тут же присоединилась, и вскоре они исчезли из виду. Я некоторое время смотрел им вслед, а затем повернулся к Ремвару. Сердито прищурившись, я было открыл рот, собираясь высказать ему свое возмущение, но он рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

— Успокойся, старина. Сегодня мой отец собирается поговорить с твоим. — Затем он посмотрел мне прямо в глаза, как подобает честному человеку, и добавил: — Я люблю Ярил вот уже два года. Думаю, наши матери об этом знают. Обещаю тебе, Невар, я никогда не причиню ей зла.

Я никак не мог придумать достойный ответ, а он весело воскликнул:

— Я слышу музыку. На охоту, парни!