Мда… Серьёзный камнепад вышел. Мощный. Призрак медведя — мастер по камнепадам. И курумник образовался такой, что ходу по тропе больше нет.

Вчера мы даже представить себе не могли, что это место стало настолько опасным. Было бы светло — испугались бы лазить под самым обвалом. Но в темноте спокойно прошли по самому краю.

Повезло дуракам. Сейчас бы я так не рискнул дорогу прокладывать.

Барсы взялись было отбрасывать камни, пытаясь отыскать тела колдуна и его воинов — тщетно. Завалило на совесть.

— А если колдун всё-таки уцелел? — спросил Ыйген. Он пытался командовать барсами, видя, что Ичин весь погружён в мрачные мысли. Гонял их за палками — под камни подкладывать. — Зря вы его разозлили, вот я что думаю! Вот прилетит он и отомстит теперь всем нашим родам!

Ичин смолчал. Может, вообще не расслышал?

Но я спускать такое не собирался.

— Мы? Мы его разозлили⁈ — Это же надо без головы родиться, чтобы нести такую херню! — И колдуна заманили? Или нам надо было тихо лечь и умереть тут без боя?

— Конечно! — обрадовался Ыйген. — Если бы не вы — колдун бы обыскал лагерь и улетел! А теперь нам будут врагами все колдуны терия Вердена! Они знают теперь, где нас искать!

— Как будто до этого они были нам не враги! — разозлился я. — Разве не терий Верден сжёг долину Эрлу? Не его колдуны разгромили оттоны правителя Юри? Ты в своём уме, воин?

— Барсы — не воины! Мы могли не сражаться, а уйти в горы! И были бы здесь в безопасности!

— С чёрным-то камнем не шее у Мергена! Да вас бы ночью сожгли вместе с лагерем! И привёл бы врагов — чёрный «глаз» колдуна!

— Ну, это ещё доказать надо, что «глаз»! — разошёлся Ыйген.

Молодые барсы возмущённо загудели. Я видел, что они на мой стороне. И видел, что молодых и старых — примерно поровну.

— Надо ведьму расспросить про камень! — не к месту влез Истэчи. — Она точно знает!

Вот же болтун — находка для шпиона!

— Так вы и ведьму привели в лагерь⁈ — обрадовался Ыйген. — А почему не зарезали⁈ Это отродье колдунское нам здесь не надо! А ну, тащите ведьму сюда! Пусть духи гор сожрут эту чёрную тварь! Пусть сгорит чёрным пламенем!

— Ну вот сам и беги за ней!

Я пожал плечами и отвернулся от Ыйгена. Мятеж поднимать сейчас не время, а до Шасти ему не добраться — руки коротки.

Колдунья спала в убежище, и Бурка туда никого не пустит. Несмотря на размеры, зубы у него были не меньше, чем у волков, что летали под седлом, а свирепости он бы им ещё и в кулёчек насыпал.

Но Ыйген хлопнул себя по коленям и радостно захохотал, а потом я услышал знакомый визг.

Оглянулся.

Двое молодых барсов — приятелей Истэчи — тащили мою колдунью. Лицо её было в синяках, но умытое, а волосы — заплетены в косы.

Значит, эта дура сама выбралась из убежища и притащилась к нам!

— Ну, ё… твою мать! — вырвалось у меня.

— Евмать! — радостно повторил Истэчи.

* * *

*«Шалость удалась» — фраза из «Гарри Поттера». Чтобы превратить карту мародёров в пергамент, надо было коснуться ее волшебной палочкой и произнести: «Шалость удалась!».

Глава 26

Шпионка и глаз

— Вот! Шпионку поймали! — обрадованно доложил один из молодых барсов.

Шасти выглядела растерянной, но не так уж и испугалась: ведь она видела меня, Истэчи и братьев.

Я только сейчас сумел разглядеть её как следует: худенькую, но крепкую, с блестящими чёрными волосами и гордо вздёрнутым носом. Вот только лицо было трудно оценить на симпатичность из-за синяков и разбитого лба.

Понял, что возраст оценил правильно — Шасти была ещё вздорным подростком, и кровь в её жилах бурлила. Она лучше отца знала, какую судьбу выбирать, а мне покорилась только потому, что оказалась в безвыходной ситуации.

В прошлой жизни мне такое знакомство и не светило. Парнем я был замкнутым, увлечённым чисто мужскими игрушками. А в Шасти была куча этакой театральности школьных отличниц и активисток.

— Отпустите девушку, — сказал я спокойно. — Это не шпионка. Это моя жена.

Если бы я знал, что вызову этой простой фразой такое глубокое всеобщее обалдение, я бы молча отобрал у парней Шасти и увёл её с пепелища.

Смысл такой реакции барсов дошёл до меня не сразу. Только когда я увидел растерянность даже на физиономии неунывающего Истэчи.

Блин, — осенило меня! Это же воинский лагерь. Чужаков сюда приводить нельзя. Так просто не делается, не бывает.

Юная колдунья могла попасть сюда только пленницей и шпионкой. И тогда отсюда — уже никак. Только в костёр или в пропасть.

Вот почему Темир и Истэчи жались вчера к самому краю свежеобразовавшейся осыпи. Нет, они не были такими безбашенными, как мне подумалось! Они по краю обходили жилую, табуированную часть лагеря!

Когда я привёл сюда детей и женщин своего рода, я уже нарушил все мыслимые и немыслимые правила и запреты. Но привести чужака? А потом сказать: стоп, пацаны — это моя жена?

В общем, я ещё и правила нарушал неправильно. Одно дело тайком протащить шпионку. Все бы поняли, что я предатель и перевёртыш, и прибили обоих.

А как понимать то, что я сделал?

— Так это же ведьма! — обрадовался Ыйген. — Все видят её чёрные одежды! Это одежды колдунов терия Вердена! Её нужно отвести к пропасти! Пусть отправляется в нижний мир!

Я нахмурился. Судя по лицам барсов — такое тоже было против правил. Ведь я же сказал: жена. И они мне верили.

Ичин покачал головой и поднял руку, делая запрещающий жест.

Но Ыйген больше не желал подчиняться шаману.

— Ведьма должна умереть! — он стал орать и крутиться вокруг себя, чтобы увидеть лица всех барсов. — Разве можем мы пощадить ведьму? Отдайте её мне, если Ичин стал слаб! Я сам всё сделаю!

Барсы растерянно молчали. Молчал и Ичин, растирая руку.

Наверное, это было в его манере — тянуть с принятием решения. Но момент сейчас для раздумий был совершенно неподходящий.

Решение мне подсказали удивлённые глаза Шасти. Пока барсы разглядывали её, она прицельно уставилась на Ыйгена.

Потом пошарила глазами по талии,