– Клюнуло! Клюнуло!

В ту же секунду из воды выскочила огромная рыба, и Тёрнер плюхнулся в озеро, почти полностью скрывшись в камышах. Эндрю подбежал к нему и помог подняться. Художник мертвой хваткой вцепился в удочку с бьющейся на крючке рыбой. Неровной походкой шагая к берегу, он восклицал:

– Вот это щука! Вот это щучища!

– Это, должно быть, рекорд! – восхищенно выдохнул Эндрю.

Лидия ни разу не видела таких больших щук: рыба была длиной почти с Тёрнера. Неудивительно, что ему пришлось попотеть, вытаскивая ее из воды.

– Мы нашли вашу шляпу! – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил Тёрнер. – Я даже не заметил, что она пропала. Ну ничего себе!

От помощи он отказался – хотел нести рыбу сам. Щука была такая длинная, что хвост волочился по земле. С одежды Тёрнера капало, так что фалды сюртука напоминали рыбий хвост.

Лужайка перед замком была полна детей разных возрастов. Увидев огромную рыбу, они захлопали в ладоши.

– Да она больше папиной! – воскликнул один мальчик. – Вы побили его рекорд! Вот он рассердится!

– Измерю ее, прежде чем отдать на кухню, – с гордостью произнес Тёрнер. – Эндрю, будешь свидетелем? Иначе лорд мне не поверит. Может быть, мне ее нарисовать?

– Давай к нам, Лидия! Мы будем перетягивать канат! – крикнула Дженнифер. – Вот-вот начнем. Девочки против мальчиков!

Борьба затянулась: силы оказались равны. Сначала побеждали братья, потом сестры, потом снова братья. Вокруг собрались мамы и прислуга, они кричали и подбадривали детей. В конце концов на лестнице показался сам лорд Эгремонт.

– Победителям достанется Каравелла! – выкрикнул он.

Лидия вцепилась в канат так, что побелели костяшки пальцев; рядом с ней пыхтела Дженнифер.

– Что такое Каравелла? – прокряхтела Лидия.

– Одна из папиных лошадей! – выдохнула Дженнифер. – Мы обязаны выиграть! Поднажмем!

Мысль о Каравелле прибавила сестрам сил, и, сделав последний рывок, они вытянули братьев за линию. Крик победы огласил окрестности! Правда, после братья обвинили сестер в обмане: ведь с ними была Лидия. Слух о том, что она не из сестер, уже успел обежать замок. Пришлось вмешаться лорду Эгремонту.

– Победа заслуженная, – рассудил он. – Мальчики от природы сильнее. К тому же я думал, что… э-э… Лидия… моя дочь. Надеюсь, она простит мне это заблуждение. Но она наша гостья, и ей нашлось место в команде сестер. А тех, кто не умеет проигрывать, я терпеть не могу. К примеру, Тёрнер побил мой рыбацкий рекорд, но я и не думаю сердиться. Как бы то ни было, девочки победили! А теперь – праздник!

Раздался новый крик радости. Тёрнер вернулся из кухни и, стоя на крыльце, курил огромную сигару. Ему выдали сухую одежду, которая, правда, была на несколько размеров больше, чем следовало. Однако художника, гордого рекордом, это ничуть не смущало.

Лидия жила в Петуорт-хаусе уже неделю, и это место было ей по душе. Замок, казалось, был населен бессчетным количеством людей: каждый день Лидия встречала все новых и новых обитателей – сестер, братьев и их мам. Тёрнер был не единственным художником в резиденции, тут и там можно было заметить людей за мольбертами. Гости приходили и уходили, почти каждый вечер устраивались празднества с концертными выступлениями, а днем проводились состязания и игры, охота и конные прогулки.

Иногда Лидия выходила рисовать вместе с Тёрнером. Он охотно помогал ей, рассказывая о перспективе и светотени. Сначала Лидия думала, что Тёрнер пишет только красками, но он оказался и очень талантливым графиком, сделавшим сотни зарисовок из жизни в Петуорт-хаусе. Правда, характер у него был непростой. Иногда он замыкался в себе, мрачно игнорируя вопросы, и тогда Лидия просто оставляла его в покое. В такие дни он гулял сам по себе, уходя утром и возвращаясь поздно вечером.

Тёрнера очень интересовало, кто такая Лидия и откуда она взялась. Он уговаривал ее рассказать все, что она помнит, – ведь она обмолвилась о том, что память понемногу возвращается! Лидия не знала, что ответить, и это ее сильно смущало. Рассказывать правду ей не хотелось, но молчать становилось все труднее.

Однажды ночью разразилась страшная гроза. Лидия проснулась от грома, который сотрясал оконные стекла. Сначала она спряталась под одеялом, но потом любопытство взяло верх и она выглянула в окно. Молнии сверкали так часто, что небо озарилось сиреневым светом, а при особо ярких вспышках становилось светло как днем. Под одним из дубов стоял Тёрнер с альбомом для эскизов в руке. Он невозмутимо созерцал небо и освещенные молниями тучи. На голове у него была та самая шляпа, которую выудили из озера Лидия и Эндрю. Художник любил бури, так что эта гроза, наверное, очень ему нравилась. И правда, когда они встретились на следующий день, Тёрнер был в отличном настроении.

– Черт побери, ну и погодка была ночью! – рассмеялся он. – Я дрожал под деревом, как мышь, а вокруг сверкали молнии и тучи заполонили небо, как стадо черных слонов. Бах! Ба-бах! А потом ливанул дождь, и это был настоящий потоп, ты уж мне поверь. Ничего страшнее в жизни не видел.

Вдруг Тёрнер посерьезнел и сообщил, что ему немедленно надо в Лондон.

– Это все Академия художеств, – пояснил он. – Надо разобраться кое в каких делах. Поедешь со мной, Лидия, или останешься здесь?

Лидия задумалась. С одной стороны, ей и вправду хотелось бы остаться в замке: здесь царила приятная атмосфера и жизнь была насыщена событиями. Кроме того, она подружилась с некоторыми из детей. Эндрю и Перси были в восторге от нее и то и дело звали с собой, придумав какую-нибудь забаву. С близнецами было весело, хоть Лидия и путала их между собой. Однажды Перси стал читать ей стихи и читал так долго, что Лидия непременно уснула бы, если б ей на помощь не пришли Дженнифер и Элейн, которые собрались купаться в озере и взяли ее с собой.

Но оставаться в Петуорт-хаусе до конца своих дней Лидии все же не хотелось, даже если бы добряк лорд Эгремонт ничего не имел против. Его гостеприимство не знало границ, и он явно любил быть окруженным детьми. То, что Лидия не была его дочерью, ничуть не смущало лорда, наоборот: его весьма забавлял тот факт, что он принял ее за своего ребенка. При встрече лорд всякий раз напоминал ей об этом. Но Лидия все же не могла не думать о том, как вернуться в современный Стокгольм, и чувствовала, что помощи следует ждать скорее от Тёрнера, чем от лорда и обитателей замка. Поэтому Лидия решила ехать с ним в Лондон.

– Отлично! – воскликнул Тёрнер. – Однако мне надоело трястись в повозках, так что в Лондон мы поплывем на пароходе. Я еще ни разу не плавал на такой штуковине, вот будет приключение, правда?

Многие дети расстроились, узнав, что Лидия их покидает. Одна из малышек по имени Джанет даже расплакалась. Она любила рисовать, сидя на коленях у Лидии. На прощанье она вручила своей любимице рисунок с надписью, которая гласила: «Я лублу Лидию».