Стена поглотила судно, и вокруг стало темно.

Конрад едва ли не физически ощутил огромную тяжесть нависших над головой сводов. Казалось, под их весом сам воздух сжался, сделался плотнее. Река потекла быстрее. Сан с Бруксом включили фонари и направили лучи вверх. Над головами показались массивные заостренные бревна. Жуткие темные лица, вырезанные на них руками не одного поколения, взирали на путников с высоты, словно провожая их взглядами.

В конце концов стена точно выплюнула катер с другой стороны. Впереди простирался остров. Река тянулась прямо на север среди гор и ущелий, закрывавших горизонт со всех сторон.

Вдоль берегов стеной стояли джунгли, и в их чаще наверняка не было ничего, кроме опасностей.

Огромная створка опустилась позади, закрывая проход, и путешественники вновь остались наедине с неизведанным диким краем.

Марло – капитан корабля – твердо стоял у руля.

Чепмен шел вперед.

В глубине души ему хотелось остаться возле разбитого «Си Стэллиона», но машина все еще дымилась, а ее падение наверняка переполошило все джунгли вокруг. Вернувшись к вертолету, майор вскоре почувствовал, что сидеть и ждать возле него, такого большого и столь явно чуждого этому острову, очень неуютно. Тем более – не зная, известно ли хоть кому-нибудь, где он находится. Тем более – помня об обитателях джунглей, которые, вполне возможно, прямо сейчас идут посмотреть, что это тут грохотало.

Не говоря уж о гигантской горилле и кальмаре! Кровавая схватка этих чудовищ вновь и вновь возникала перед глазами, а движение вперед позволило хоть как-то отвлечься от ужасных воспоминаний.

Через час ходу Чепмен начал говорить сам с собой. Неизвестно, зачем – раньше с ним ничего подобного не бывало. Однако звуки собственного голоса отчего-то подействовали успокаивающе. От них окрестные джунгли становились не такими чужими – пусть даже самую малость.

– Дорогой Билли! Бывает, что жизнь дает нам пинка прямо по яйцам…

Представив себе реакцию маленького Билли на эти слова, он улыбнулся. Сын бы очень удивился, но наверняка засмеялся бы. Билли… Остаться в живых стоило в первую очередь ради него.

Позади, в тени деревьев, что-то шевельнулось. Чепмен замер, затаил дыхание, прислушался, обернулся… Позади не было никого. Наверное, это все нервы – напряженное ожидание, что из зарослей вот-вот появится еще какая-нибудь ужасная тварь. Из-за этого разум и начал порождать призраков. Только этого не хватало! Галлюцинации были совсем не ко времени, и чтобы заглушить их, Чепмен заговорил громче:

– Дорогой Билли! Однажды…

Внезапно рация зажужжала, но, поспешно нажав клавишу приема, он не услышал ничего, кроме треска помех. Присев на корточки, Чепмен убавил громкость и принялся крутить ручки настройки частоты. Сдвинувшись в сторону, он опустился на валявшееся в траве бревно, устроился поудобнее и поднес рацию к уху. В треске статических разрядов чудились призрачные голоса, но Чепмену, пожалуй, не хотелось слышать, что они могут сообщить.

Он снова повернул ручку настройки… и тут бревно под ним шевельнулось.

Застыв неподвижно, майор опустил взгляд. Бревно шевельнулось вновь.

Чепмен едва успел подскочить. Встав вертикально, бревно поднялось высоко над его головой. Торец бревна глубоко погрузился в землю, точно противоположный конец поднял навстречу солнцу что-то тяжелое.

Чепмен попятился назад, сжимая в руке рацию, но не обращая внимания на голос, пробивавшийся сквозь треск помех. Ужас, охвативший майора, лишил его всех надежд и затмил разум. Ноги запутались в траве, но ему удалось не упасть. Перед ним во весь рост поднялся гигантский палочник[50].

Должно быть, в высоту он был не меньше двадцати футов. Толстые ноги густо усеяны шипами, голова – в человеческий рост… Выпуклые глаза медленно повернулись, обшаривая окрестности, и остановились на человеке. Склонив голову к майору, насекомое зашипело. Его дыхание отчетливо пахло смертью – этот запах Чепмен не спутал бы ни с чем на свете.

Судорожно сжимая в руке рацию, Чепмен бросился назад – туда, откуда пришел. Он вспомнил о пистолете, но тут же подумал, что стрелять бессмысленно – пули вряд ли оставят на толстом хитине даже царапину. Драться с этой тварью он не мог. Его охватила паника, и бегство было единственной реакцией, имевшей хоть какой-то смысл.

Но огромная тварь бросилась следом и легко настигла его. Чудовищные ноги гулко топали вокруг, как бы быстро майор ни бежал. Он понял, что этой гонки ему не выиграть.

Споткнувшись, он скатился по склону вниз и с маху врезался в ствол дерева. От удара перехватило дух. «Билли… – подумал он. – Ох, Билли, как жаль, что я не смогу вернуться домой…»

Выхватив из кармана запечатанный пакет с письмами сыну, он пригвоздил его к стволу дерева ножом и обвязал рукоять красным носовым платком в безумной надежде, что кто-нибудь когда-нибудь, возможно, найдет этот пакет, и Билли, в конце концов, прочтет его слова. Внезапно это почему-то стало важнее всего на свете.

Поднявшись на четвереньки, Чепмен развернулся лицом к врагу, выхватил второй нож и пистолет и приготовился отразить неизбежное нападение. Он прекрасно понимал, что все это – лишь жест отчаяния, но не мог просто лечь и умереть без боя.

Ноги палочника ударили в землю слева и справа от майора, и насекомое склонилось ниже. Вблизи его голова оказалась еще ужаснее. Словно монстр из тех фильмов пятидесятых… Чепмен представил, как длинные острые клыки вонзаются в его тело, а мощные челюсти одним движением перекусывают его пополам, и еще крепче стиснул рукоять ножа.

«Бить в глаза, – подумал он. – Ослепить гада. А там, может, и…»

Внезапно нависший над ним палочник замер, будто поваленное дерево, и почти пропал из виду, слившись с джунглями, – столь совершенен был его камуфляж.

В следующую секунду он попятился назад.

Чепмен затаил дыхание и замер. Может, чудовище не видит жертвы, пока она не движется?! Может, решило, будто она мертва?!

Сделав еще несколько шагов назад, палочник развернулся, ринулся прочь и исчез в зарослях так же быстро, как и появился.

Еще через несколько секунд Чепмен невольно усомнился в том, что на самом деле видел эту тварь. Смерть сбежала, скрылась в джунглях, оставив его позади, и он не смог сдержать широкой улыбки.

Рация вновь зажужжала, словно спеша присоединиться к его торжеству.

– Чепмен, я – «Лис-первый», слышишь меня?

В голосе Паккарда слышалось отчаяние.

– Да, сэр! – отозвался Чепмен. – Я – Чепмен, слышу вас хорошо, я…