Хуже стало, когда они начали через телевизор между собою его, Сергея, обсуждать. Думаете, говорили что-то лестное и конструктивное? Правильно, вряд ли. Обсуждали особенности диеты, количество выкуренных сигарет и крепость заваренного чифиря. Сильно критиковали. Пеняли, что не бережет он свой организм. На резонный вопрос — мол, а вам-то какое дело? — ответили: товар, Сережа, дешевеет. Тут одни большие пацаны другим тебя в карты проиграли. Не сразу, нет. По частям: печень, сердце, ручки-ножки. Почки, да. Ты же стоишь туеву хучу денег! Так вот, победитель требует выигрыш. Желательно целиком, но можно и частями, он временем располагает. Как проиграли? Тебе весь расклад показать, или на слово поверишь? Ну, не шла карта в бандитские руки, не шла. Так что Минздрав отправляется лесом, а вот мы тебя конкретно предупреждаем: береги себя. И давай уже, готовься, мы скоро зайдем. Чисто упаковать.

Сергей засобирался: дожидаться, пока в дверь позвонят, очень не хотелось. Где лучше всего скрыться? Правильно, среди толпы народа. Вот и подался он в крупный торговый центр. Возможности бандитов он недооценил: уже через полчаса на него пристально поглядывали со всех включенных мониторов, а еще через час ласково поинтересовались, долго ли он будет мотать уже не свои нервы и терзать не своим адреналином не свое сердце. Не лучше ли пойти домой и не искать приключений на не свою уже задницу? Потом среди толпы появились крепко сбитые люди, которые слишком упорно его не замечали. Сергей дрогнул и побежал…

Спецбригаду вызвали к торговому центру одновременно с МЧС и милицией. Очевидцы утверждают, что шустрый подъем Сергея на самую вершину огромного пирамидального тополя по накалу страстей и богатству лексики можно было сравнить только с экспресс-восхождением матерщинника-альпиниста на гигантский кактус. Теперь он угрюмо раскачивался на осеннем ветерке, периодически оглашая окрестности нелицеприятными тирадами в адрес бандитов и черных трансплантологов.

Дежурный наряда патрульно-постовой службы предложил постелить внизу что-нибудь мягкое, желательно надувное, и подождать, пока клиент созреет и упадет. Всем почему-то сразу пришли на ум куклы из секс-шопа, но уверенности в том, что продавцы проникнутся важностью момента, не было никакой. Тогда спросили ребят из МЧС — мол, где их хваленая длинная лестница? Те, не стесняясь в выражениях, обрисовали вероятную картину их (многократно имевшей отношения определенного рода) лестницы, которую можно (определение направления, из топографической анатомии) выдвинуть, но (древняя профессия) этот (далее обидно для нетрадиционно ориентированных) залез так высоко, что лестницей можно (кто-нибудь знает, кто такой Ебеня и где найти его мать?) уронить (другое определение направления, тоже из топографической анатомии) и (ставшее объектом сексуальных домогательств) дерево, и (не избежавшего той же участи) клиента.

Санитар, с интересом следивший за дискуссией, вздохнул и пошел к барбухайке. Вернулся он, неся в руках двуручную пилу.

— В деревню хотел после дежурства передать, тестю, — пояснил он, подмигивая остальным. — Пуганем?

Вдвоем с парнем из МЧС они подошли к здоровенному стволу тополя и принялись изображать лесозаготовку.

— Эй, эй, вы чего? — раздалось сверху.

— Надоел ты нам. И дерево это здесь ландшафт портит. Спилим нафиг — двумя проблемами меньше.

— Нет-нет, я уже спускаюсь! — заволновался Сергей.

— Да сдался ты нам! Сиди уже. Ты же сейчас кочевряжиться начнешь: туда не поеду, да без моего согласия вы не имеете права…

— Что вы! Я согласен! Вы меня только от бандитов спрячьте и, что самое важное, если приедут черные трансплантологи — меня не выдавайте!

— Заметано, брат! Из дурдома выдачи нет, зуб даю! — успокоил санитар.

Спуск альпиниста-матерщинника с гигантского кактуса не заставил себя ждать.

— Только сразу в дурдом, без остановок и пересадок, — попросил Сергей.

— Не вопрос! Желание клиента — закон! — заверил санитар.

Был на приеме токсикоман. После него пришлось проветрить кабинет: такое впечатление, что бензин он не только пил и нюхал, но и в диспансер прибыл в цистерне бензовоза. Опасаюсь включать чайник — вдруг шальная искра?

В последнее время психиатры часто сетуют — мол, измельчал бред, уж нет тех Наполеонов, Гитлеров… да что там, товарища Жукова днем с огнем не сыщешь. Так, мелочь, шушера — вроде внебрачного сына всея Газпрома или заместителя президента по связям с инопланетной общественностью. Что поделаешь — пооскудел вождь харизмою и свершениями, а в дальние исторические дебри не всякий бред достанет. Но все же бывают, бывают отдельные случаи, о которых потом помнят долго, хранят бережно и рассказывают с превеликим удовольствием. Золотой архив, так сказать.

Эту историю поведал мой друг и коллега Владислав Юрьевич. Он в свое время ушел работать психиатром на один очень крупный завод. Как-то раз (было это несколько лет назад) его вызвали в здравпункт прессового производства. У них там работал один слесарь, и у того периодически случались судорожные припадки — память о давней травме головы. Их приближение он чувствовал заранее и приходил к фельдшеру сделать инъекцию магнезии. Так вот, в этот раз, со слов фельдшера, ему не получшело, а постраннело. Как? Да очень просто: мужик сел, застыл в одной позе и уже четверть часа не двигается.

К моменту прибытия Владислава Юрьевича в здравпункт пациент так и сидел, уставившись в одну точку, и не горел желанием общаться. Доктор всеми способами пытался вывести его на разговор, только что с бубном шаманским вокруг не ходил — тщетно. Когда словарный запас, допустимый к употреблению в данной обстановке, уже практически иссяк, пациент вдруг откликнулся.

— Извините, доктор, я был занят.

— Чем же? — оживился Владислав Юрьевич.

— Я созерцал.

— Что, позвольте поинтересоваться?

— Людей. Народы, которые ходят по мне туда-сюда. Реки, которые текут по мне. Леса, которые растут на мне.

— Шахты, карьеры, ядерные могильники?

— Не будем о наболевшем, доктор. Думаете, просто быть тектонической плитой?

— То есть вы…

— Да, да, это я и есть.

— Извините, что отвлекаю от континентального дрейфа, но — давно это у вас?

— Миллиарды лет, доктор. Точно уже не помню. Люди вот недавно завелись, вошкаются.

— Дустом не пробовали?

— Да ладно, они особо не мешают. Все какое-никакое, а развлечение.

Фельдшер, всегда отличавшаяся предельно простым взглядом на вещи и прямо-таки искрящаяся непосредственностью и незамутненностью, не выдержала. Она подошла к Владиславу Юрьевичу, наклонилась и театральным шепотом спросила:

— Он что — дурак?

— Нет, Ольга Ивановна, он просто наш пациент, — едва слышно ответил доктор. — Сходите за нарядом милиции и вызовите транспортировку до психбольницы, а я пока побеседую с человеком.