Ласковин уловил щелчок предохранителя, быстро оглянулся и понял, что не успевает. Неведомо как освободившийся пленник выбросил из-за спины руку и…

Звук пробившего кость клинка канул в грохоте выстрела. Пуля свистнула в каком-то сантиметре от головы Ласковина. Больше выстрелов не последовало. Нож, брошенный Вошем, торчал из глазницы «свидетеля». Айнаманнен корчился на полу, пистолет валялся рядом. Пальцы сектанта елозили по лицу, размазывая хлещущую кровь.

Вошь неторопливо обогнул стол, подошел к содрогающемуся телу. Не обращая внимания на вопли и судорожные движения Айнаманнена, Вошь наступил башмаком на подбородок сектанта, ухватился за рукоять и, крякнув, вытащил застрявший в глазнице клинок. Чиркнув лезвием по шее «свидетеля» – умело, так что брызнувшая кровь не попала на него,– Вошь очень тщательно вытер нож, потом собственные ладони и наконец носок ботинка. Айнаманнен последний раз дернулся и затих. Кровь слабыми толчками вытекала из перерезанной артерии.

Вошь вложил тесак в ножны, повернулся. В глазах его Ласковин не увидел ни боли, ни удовлетворения. Только пустоту.

– Надо переписать все, что можно,– Вошь кивнул на компьютер.– Сделаешь?

– Это ни к чему,– ответил Андрей, выключая машину.– Дай-ка свой инструмент.

Вошь протянул тесак. Ласковин отключил компьютер, вскрыл его и извлек винчестер.

– Вот таким образом… – произнес Андрей, со всей тщательностью упаковав добычу.

Вошь подобрал пистолет убитого, провел пальцем по изображенному на щечке рукояти жеребенку, включил предохранитель и отправил пистолет в сумку. Туда же он бросил коробочку патронов, оказавшуюся в ящике.

– Пальцев мы оставили – море! – запоздало спохватился Ласковин.– Может, сжечь этот бардак? Или не стоит?

Пожар, пожалуй, даже метель не спрячет. А впрочем…

– Есть идея.

Точно, Андрей не ошибся: плита на кухне оказалась газовая и с электрозажиганием. Двадцать минут понадобилось Ласковину, чтобы приспособить таймер стиральной машины для одновременного зажигания всех четырех фитилей. И еще пять минут – чтоб отрубить «защиту от склероза», автоматически перекрывающую поступление газа при отсутствии огня.

Вошь наблюдал за действиями Ласковина с интересом и одобрением.

– Трех часов хватит? – спросил Андрей.

– Лучше четыре,– сказал Вошь.

Ласковин кивнул, выставил таймер и повернул все пять газовых кранов.

Дверь на кухню прикрывать не стал – за четыре часа на кухне может оказаться слишком много газа и слишком мало воздуха.

На выходе Вошь снял с вешалки пару теплых курток, сунул Ласковину, затем забрал пистолет у первого охранника – оружие второго уже лежало в сумке. С точки зрения Ласковина, оружия у них и так более, чем достаточно, но Вошь, похоже, просто не мог спокойно пройти мимо оставленного ствола. Даже если прежний хозяин уже не в состоянии оружие использовать – с простреленной головой сие затруднительно. Ласковин почти восхищался легкостью, с которой Вошь убивал людей. Как будто посуду мыл после ужина, чтобы на утро не оставалась.

«Не людей,– поправил себя Ласковин.– Врагов».

И опять вспомнилось: «Ты – Владыка…»

Вещей у девушек набралось на два тощих узелка, так что сборы заняли не много времени. Воша не было уже довольно долго, но Ласковин не беспокоился. Пусть беспокоятся те, кто попробует помешать его напарнику.

По третьему разу пили чай. Нормальный, а не подсушенную травку из «свидетельских» фондов. Да уж, на питании этих девочек ЦРУ точно не разорилось.

Даша сняла со стенки фотографию «доброго американского дядюшки», со сладострастной улыбкой разорвала в мелкие клочки и отправила в печь. Какой контраст с тем, что Ласковин видел всего несколько часов назад. Полное восстановление умственных способностей. Потрясающе!

– Как же вас угораздило? – спросил Ласковин.

– Бес попутал,– очень серьезно сказала Ира.

– Нет, сначала все хорошо было,– рассудительно проговорила Даша.– Все вокруг друзья, и слова добрые, правильные. Все равно как домой попали. Только еще спокойней.

– Ага,– согласилась Ира.– Как дома. Если моего папашку-алкаша выгнать к ежкиной матери!

– Ирка, прекрати,– сердито потребовала Даша.

– А ну их в жопу! Пошли они на хер! За матерное слово – три дня на хлебе и воде! Честно, да?

– Нет,– отозвался Ласковин.– Но правильно.

Даша засмеялась, Ира надула губки.

– Никто меня не любит! – заявила она.

– Бог тебя любит,– с иронией возразила Даша.

– А пошел он в жопу!

– Стоп! – вмешался Ласковин.– Еще одно такое заявление – выдеру.

– Это в каком смысле? – кокетливо спросила Ира.

– В прямом. Бог – это Бог, а ваши «свидетели» – по другому ведомству.

– Ну извините,– сказала Ира.– Я ж не хотела вас обидеть. Просто достали, блин!

– Я не… – начал Ласковин, и тут снаружи взревело так, будто железный дракон проснулся. Проснулся и пикирует на бедный домишко. Все трое, в том числе и Ласковин, подпрыгнули на полметра вместе с табуретками.

Страшный рев внезапно оборвался, оставив после себя звенящую тишину. Сразу в сенях застучали подошвы, резко распахнулась дверь.

– Общий подъем! – скомандовал Вошь.– Уходим в темпе.

Ласковин оделся первым, подхватил свою сумку и Ирин узелок, вышел в ночь… и увидел динозавра. Динозавр был гусеничный, железный и громоздкий. Такой большой, что из-за метели всего не оглядеть.

– Грузись, что смотришь? – подтолкнул Вошь.– Нормальная броня, прокачу с ветерком.

Внутри оказалось неожиданно просторно. Особенно в заднем отсеке. И, похоже, вдвое холоднее, чем снаружи. Над скамьей ослепительно улыбалась смуглая голенькая красотка. «Приезжайте к нам на Гавайи!» – приглашал плакат. По такой погоде Ласковин охотно принял бы приглашение.

Девочки забились в угол, притихли. В мужских куртках они походили на гномиков.

– Андрей, иди сюда,– позвал Вошь.

Ласковин перебрался вперед, с любопытством огляделся. Но ничего особо занятного для себя, как бывшего электронщика, не обнаружил. Хотя первичной электроникой железяка была оснащена. Оборудования было не больше, чем в автомобиле.

Вошь уселся на водительское место, взялся за белый горизонтальный штурвал, вдавил педаль, и громадина рванула вперед. Трясло немилосердно. Ласковин чувствовал себя жуком в спичечном коробке. А вот Вошь оживился, даже замычал какую-то песенку. Потом оглянулся, бросил Ласковину:

– Хорошо горит.

– Что горит? – крикнула Ира.

Она пристроилась за спиной Ласковина. Даша тоже перебралась вперед, села на свободное место.