Найрид только скривился. У него были предположения, что это за трактир, и данная мысль ему совсем не нравилась.

Сегодня «Пьяный гном» был набит до отказа. Растрепанная Мейла порхала между столиками, едва успевая разносить заказы. Киас сновал между кухней и стойкой, отдавая сестре заполненные тарелки и забирая пустые. На небольшом подиуме в дальнем углу – кажется, он был построен недавно, по крайней мере в прошлый раз Найрид его не заметил – немелодично терзал лютню какой-то чумазый мальчишка. Мелодия была простенькая, но настолько противная, что менестрель невольно поморщился. Более кошмарного скрипа он не слышал очень давно.

– Придушить негодяя, – сердито буркнул менестрель. Ему было безумно жалко несчастный инструмент, но не отбирать же лютню у исполнителя, в самом деле!

Единственный свободный стол обнаружился все возле той же сцены – похоже, желающих рисковать собственным слухом не нашлось. Увы, но Найриду с его странными знакомыми ничего не оставалось, кроме как занять имеющиеся в наличии места.

Мейла, цокоча подкованными каблучками туфель, подскочила к столу.

– Чего изволите? – подарив музыканту веселую улыбку, повернулась она к дворянам.

Менестрель как раз нащупал за поясом парочку завалявшихся медянок и собирался ограничиться стаканом воды и куском хлеба. Заговорить ему не дали. Он и рта не успел раскрыть, как пожилой мужчина, чье имя бард пока так и не выяснил, принялся называть блюда и заказал столько всего, что Найрид поперхнулся: подобного количества еды хватило бы не только на пятерку оголодавших огров. Впрочем, Мейла не удивилась. Поспешно закивала и умчалась…

Она появилась с полным подносом всего минут через пять: музыкант едва успел снять с плеча чехол с гитарой и аккуратно пристроить его возле сцены, а девушка уже расставляла тарелки по столешнице. Осторожно уместив на краешке последнюю плошку, молодая орчанка вновь улыбнулась:

– Что-то ты зачастил сюда, Айзан! – и умчалась раньше, чем кто-то успел сказать хоть слово.

– Похоже, его тут все знают, – тихо хмыкнул Леорис, проводив девушку взглядом и слегка скривившись: именно этот момент неизвестный юный лютнист выбрал для очередной пронзительной и противной трели.

Но и на этот раз бард не успел ничего ответить. Прежде чем он сказал хоть слово, «дядя Айзана» качнул головой:

– Ешьте, все разговоры потом.

Бард на миг задумался… А затем, пожав плечами, присоединился к трапезе. В конце концов, когда еще шанс представится…

Поздний ужин практически весь прошел в молчании. Конечно, из-за соседних столиков доносились голоса, да и насиловавший лютню музыкант тоже не способствовал тишине, но разговор за столиком у сцены так и не состоялся. Ни во время ужина, ни после. Стоило тарелкам опустеть, как возле гостей мгновенно появилась Мейла. Она лучезарно улыбалась.

– Сколько с нас? – потянулся за кошелем «дядя Айзана».

Девица сделала вид, что задумалась, подняв взгляд к закопченному потолку, а потом весело сообщила:

– Всего одна песня мастера Лингура!

Найрид, как раз дожевывавший кусок колбасы, поперхнулся от неожиданности:

– Мейла, т-ты… ничего не перепутала?

Орчанка хихикнула, оглянулась на брата-трактирщика и крикнула, перекрывая гомон посетителей и визг несчастной лютни:

– Киас, я не ошиблась? Две песни?

– Конечно! – отозвался тот из-за стойки. – Все правильно! Три песни!

– Вот видите, – повернулась она к Найриду, – я все правильно говорю – четыре песни мастера Лингура!

Похоже, новые знакомые ничего не имели против столь странной уплаты – по крайней мере, мужчина выпустил кошелек, чуть насмешливо покосился на музыканта… И тому ничего не оставалось, как потянуться за гитарой…

Лютнист убрался со сцены, стоило менестрелю подняться на подиум.

Чуть слышный перебор качнул застывший воздух…

Я не верю в сказки, красавица,

Я не верю в верность луны.

Вытри слезы скорее, красавица,

Мы с тобою любовью пьяны.

Голос, показавшийся Леорису при разговоре каким-то сухим и безжизненным, сейчас набрал силу… Казалось, стены трактира расступились, и юноша как наяву увидел ту, о которой пелось. Ту, что тронула сердце исполнителя.

Вытри слезы скорее, красавица,

И скажи мне, что любишь меня.

Я не верю в сказки, красавица,

Только губы твои так пьянят.

Я не верю в сказки, красавица,

Поцелуй лишь мне свой подари.

Вытри слезы скорее, красавица,

Я останусь с тобой до зари…

Стихли последние ноты. Музыкант медленно сошел со сцены и подхватил под локоток пробегающую мимо Мейлу:

– Еще три буду должен.

– Договорились, – улыбнулась она. – Хотя знаете, мастер Лингур, одна ваша песня стоит десятка.

Вернуться к своим новым знакомым Найрид не успел: из-за ближайшего столика к нему вдруг шагнул высокий, крепко сложенный парень. Схватив музыканта за рукав, он воровато оглянулся по сторонам и затарабанил:

– Мастер Лингур, простите, я не знал, что вы сегодня в столице, да еще и зайдете сюда! Это все Фрина виновата, иначе я бы вас обязательно узнал…

– Стоп! – предупреждающе вскинул руку музыкант. То, что его собеседник был молодым орком (перерождение еще не наступило), он понял с первого взгляда, но вот кто это такой и откуда они могут быть знакомы, оставалось для менестреля загадкой. – Я вас знаю?

Юноша хлопнул себя по лбу:

– Простите, мастер Лингур, я совершенно не подумал. Меня зовут Роз, я…

Какое-то странное подозрение шевельнулось в мозгу у Найрида:

– Роз?

– Да. Вы, наверное, меня не помните: я еще ребенком был, когда вы в табор заходили.

– Роз, сын Мэхая и Тавы?..

– Да, но я хотел сказать совсем не об этом…

Договорить мальчишка не успел: менестрель мгновенно вцепился ему в ухо, резко крутанул:

– Ты вообще понимаешь, что ты натворил?! – Он и сам не заметил, как перестал «выкать». – Мать уже семь лет места себе не находит, отец так выглядит, словно три перерождения прошел, а ты тут по столице гуляешь?!

– Мастер Лингур, – жалобно проскулил юноша, – я…

– Для тебя – барон! – зло прошипел Найрид, за ухо оттаскивая Роза подальше от сцены: разговор и так привлек слишком много любопытных.

Киас, невесть когда вышедший из-за стойки, легонько коснулся его плеча и кивнул в сторону неприметной дверки, видневшейся неподалеку, одними губами произнеся:

– Сейчас свободна.

Музыкант пинком распахнул дверь, затолкнул мальчишку внутрь комнаты и шагнул вслед за ним. Но тут в ему плечо вонзились острые когти.