Отмахивается, а я кусаю губы. Признаваться в том, что держала свои уши во многих его разговорах, было стыдно, но любопытство вело носом по ветру.

— А тот… В переулке рядом с торговым центром?

Отвела взгляд на фотографии, чтобы не краснеть перед ним, как помидор.

— Один из участников. Мой друг.

— Многие знают?

— Единицы.

Голос ближе. По коже мурашки, от которых я попыталась избавиться, скрестив руки на груди. На каждом снимке Яр улыбается. Не так, как в соц сети. Тут… искренне что ли…

— Почему ты мне рассказываешь? Вдруг я все передам папе твоему?

— Не передашь.

Над ухом. Чуть ли не шепот. Жар, исходящий от его тела, пробирается по коже и заставляет гореть. Пытаюсь мыслить связно, только плохо выходит.

— С чего такая уверенность?

Даже дышать боюсь в полную меру, потому что в мыслях лишь он. Яр рядом. Так близко, что развернись, и лицами столкнемся. Хотя вряд ли. Уткнусь носом в его подбородок.

— Просто знаю.

Ярослав прижимает меня к себе, осторожно поместив руку на талию. Убивает нежностью, с которой действует. Вот как чувствуют себя девушки, которые в него по уши. Есть от чего. Больших усилий стоит не дрожать. Я настолько напряжена, что мышцы начинают ныть.

— Сколько еще у тебя секретов?

Спрашиваю сипло и чувствую, как Яр замирает. Шумно сглатывает.

— Не все сразу, Смирнова.

В горле слова комом. Сердце стремительно набирает обороты, потому что Войский нахально ведет носом по моей шее, пуская по коже волны дрожи.

— Теперь по-настоящему?

Останавливается, поворачивает меня к себе и подается вперед.

— Да. По-взрослому, Смирнова. На все сто. Закрепляем сделку?

Яр не дожидается ответа. Наклоняется и прикасается к моим губам своими. И как можно думать о чем-то, когда в голове и рядом лишь он?

Глава 27. Бонни и Клайд

Олеся

— Поздравляю, подруга! — Ника обворожительно улыбается и поднимает стакан с молочным коктейлем.

Я тоже. Звон разлетается по маленькому кафе, в которое мы забрели. Сегодня мы получили результаты тестов, которые сдавали пару дней назад. Я без проблем смогла пройти на бюджетное место и готова была прыгать от радости. Усилия Яра не прошли даром. Английский был единственным предметом, который у меня немного хромал, но теперь волнение за поступление ушло, и я могла свободно улыбаться.

— Как у тебя с Яром? — Алебьева спрашивает осторожно, потому что я постоянно плавно ускользаю от ответов, но теперь чувствую, что просто так отвертеться не смогу.

— Нормально.

Пожимаю плечами и улыбаюсь. Искренне улыбаюсь, ведь с Войским у меня все замечательно. Не то, чтобы я совсем в детском восторге, но счастлива и постоянно пребываю в эйфории.

— Просто, — Ника шумно выдыхает, — вы ни на одной вечеринке не появились после той… Ну… Где вы… Того… Хм…

— Поцеловались?

— Угу. — Алебьева опускает плечи и разводит руки в стороны. — Странно, Лесь. До этого Ярослав ни одной пати не пропускал, а тут все время где-то пропадает. Слухи ходят.

— Какие? Что его украли инопланетяне и пересадили ему мозг?

— Вот совсем не смешно. — Ника хмыкает и отодвигает от себя коктейль. — Что ты его настраиваешь против друзей. Он даже с Мишкой редко общается.

— Это, ой какой, показатель, да? Ника, это бред. По-моему, ты дольше знаешь Войского. Не кажется, что к словам "настроить против" у Яра стойкий иммунитет?

— Да, — Алебьева откидывается на спинку стула, — глупо звучит. Только я тебя выловить не могу, да и Яр пропадает.

— Наверное, потому что мы проводим время вместе.

— И что же вы днями вместе делаете?

— Английским занимаемся.

Алебьева громко смеется, а я наперекор себе краснею, хотя причина только одна — жаркие поцелуи между занятиями и прогулками. Убеждать подругу в обратном бесполезно. Она подмигивает, подшучивает и потом резко грустнеет.

— Скоро Ник прилетает.

— Да? И что тебя расстраивает?

— Я рада.

— Что-то незаметно.

Ника тяжело вздыхает и вертит трубочку в стакане.

— Вряд ли что-то изменилось. Я так и осталась для него пустым местом. Маленькой девочкой.

— Откуда ты знаешь, Ника. Может, разглядит в тебе бриллиант.

— За слоем жира. Конечно. Ты же видела, какие им нравятся. Стройные, — указывает на меня, — светленькие, чистенькие, а я не такая.

— Ник…

— Давай не будем, — Алебьева поднимается и улыбается мне через силу, — кстати, вот и черт. Стоило только упомянуть. — Косится в сторону входа, и я тут же поворачиваюсь.

Яр идет к нашему столику. Серьезный. И красивый. Аж дух захватывает. Алебьева лишь кивает ему в знак приветствия и спешит уйти, оставляя после разговора неприятный осадок. Вроде я не должна чувствовать себя виноватой, но почему-то ее слова вызывают отвратительное ощущение из-за сравнения с Кирой. Я ведь не такая, как Атакшиева, а подруга приписала меня к ней. Из-за Яра и его брата. Почему?

Настроение окончательно падает к низкой отметке, потому что Войский напряжен и на контакт не идет, увиливая с вопросов и меняя тему разговора. Я вижу, что он старается любыми способами избежать откровений. Собственно после того признания в домике мы и не говорили по душам. Я не могла требовать с Яра того, чего не давала взамен. Проблемы в семье были, и выносить их на его обозрение я не хотела, а может попросту боялась, что Войскому не понравится. Моя семья далека от идеала, и если учитывать, что тёть Соня и мама не в восторге от моих внезапно нарисовавшихся отношений с сыном депутата, то ждать от них поддержки при знакомстве не стоило, поэтому оно до сих пор и не состоялось.

Ярослав держал меня за руку, поглаживал ладонь пальцами и хмурился, пока мы прогуливались по городу. Наверное, в его голове пролетали не менее тяжелые мысли, чем в моей. В какой-то момент я даже захотела поделиться с ним всем, но одернула себя. Как бы ни было необходимо, потерять его сейчас я не могла. Одна мысль о том, что все эти чудесные мгновения пропадут, вызывала панику. Я ни разу не строила замков из песка и не мечтала о несбыточном, но за время, проведенное вместе с Войским, превратилась в одержимую этими отношениями.

Если не учитывать того, что мы не затрагивали наши семьи, то общение в целом становилось умопомрачительным. Я знала, что он любит, где отдыхает. По взгляду понимала, в настроении ли или быть беде. Взаимно. Все это было взаимно, но все же было НО. Недосказанность. Она мешала. Даже сейчас, когда мы проходили мимо кафе тёть Сони, прикосновения не спасали. Внутри жгло.

— Яр, я