Гранаты «мазайцев» выполняли не только кумулятивную функцию, но и коммуникативную. На кружках мазайцы писали ободряющие надписи типа «Пизда вам». Были и памятные послания, адресованные погибшим товарищам – «Димон, мы за тебя отомстим». Саму бомбу назвали РК-1 – ручная кружка первой модели. Дети, сущие дети.

Груз к квадрокоптеру Мазай прикреплял сам лично, не доверяя никому этот ответственный и опасный процесс.

– Запустить «мавик»! – Открыть сброс! – Закрыть сброс! – Пульт! – давал он короткие приказы своему молодому адьютанту, в то время как другие бойцы, и я тоже с ними, прижимались к уцелевшим стенам – все помнили, как на днях сорвался и сдетонировал ВОГ.

Мазай одной рукой поддерживал снизу жужжащий «мавик» с прицепленной бомбой, другой брал поднесённый ему пульт и запускал квадрокоптер в небо. Потом Мазай садился в кресло, доставал сигарету, «адьютант» давал ему подкурить, и все толпились, смотря на дисплей. В качестве музыкального сопровождения Мазай включал на мобильном музыку. Помимо «Утра» Грига из классики ещё использовался «Полёт валькирий» Вагнера, а также записанная для таких случаев залихватская песня «Ленинграда».

раздавалось с мобильника Мазая, когда он сосредоточенно вглядывался в экран, выискивая своих жертв.

– Вот четыре тела попиздили, взяли спальники свои, уёбывают, – подошёл другой оператор БПЛА, который следил за охотой со второго беспилота.

– Ну сколько они бегут? Пять км в час? А я шестьдесят пять! – Мазай рассмеялся неумолимым законам физики, которые обрекали вэсэушников на гибель. Ну или, на худой конец, на ранение.

– Н-на, нахуй, – ещё одна граната полетела вниз на головы врага. На тот момент, когда я подошёл, это была уже шестая кружка «кофе», доставленная на позиции противника.

«Архангелы» сначала израсходовали свои кружки, потом несколько штук «пропало» из столовой спартанцев на нижнем этаже. Парочку подогнали мы, покопавшись внутри своего броневика. На нужное дело лишних кружек было не жаль.

Но даже и без сбросов Мазай находил себе занятие. Он кружил над Водяным и Опытным, наблюдая за каждой машиной, которая появлялась в этих сёлах, занятых вэсэушниками. Он следил за всеми передвижениями автомобилей и фиксировал, где высаживались солдаты противника, в какой дом они заходили. Мазай находил эту точку на гугл-картах, скрупулёзно записывал координаты, чтобы потом передать информацию артиллерии. Ночью в самый неожиданный момент, когда вэсэушники спали, по отмеченным домам наносился удар, и его жители погружались в более глубокий сон, чем тот, в котором они пребывали.

► Мазай за работой

Мазай – командир молодой, ему всего двадцать восемь лет. Воюет он ещё с первой кампании, тогда ему было вообще двадцать. Мазай – типичный представитель донбасского потерянного поколения – поколения, у которого война заняла большую часть самостоятельной и осознанной жизни. В подразделении Мазая служило много молодёжи – лица чумазые и детские. Но в подчинении были не только пацаны, похожие на трудных подростков Макаренко, но и взрослые мужики в районе сорока и старше. И те и другие беспрекословно слушались Мазая: у «архангелов» он пользовался незыблемым авторитетом – это было видно с первого взгляда. Видимо, на то были веские основания.

Мазай был отморозком, если использовать этот эпитет в положительном значении, оценивая уровень присущей смелости и отваги. Как-то при нас он потерял связь с бронемашиной, которая везла «архангелов» к муравейникам на ротацию. Недолго думая он с рацией в руке скатился по обваленной бетонной плите вниз со второго этажа и, ловя волну, пошёл вслед за БМП прямо на боевые позиции, причём без каски и бронежилета. Нам всем оставалось только ошарашенно смотреть ему вслед.

И как раз в этот момент аэропорт обстреляли – видимо, закошмаренные кружками неонацисты навели артиллерию. Бам! Бам! Бам! Бам! – заколотило по зданию и возле него. Мы весьма бодро, но без паники, сбежали на первый этаж. Через некоторое время вернулся Мазай, обстрел застал его в поле. Мазай был такой же спокойный и невозмутимый, как будто ничего не произошло. Только румянец на щеках выдавал в нём адреналиновое возбуждение.

Через некоторое время парни притащили истрёпанный хвостовик непонятной ракеты, адресованной в нашу сторону. Ракета имела какой-то не въебенный диаметр, однако не сказать, что её разрыв сильно нас шокировал. Да и сам факт, что от неё остался пусть и покорёженный хвостовик, говорил о том, что взрыв был слабой мощности. У всех возник резонный вопрос: «Блядь, что это за хуйня?» Яндекс-поисковик по фото выдал, что это «буржуйка чугунная». Все загоготали. Буржуйками нас ещё не обстреливали, держимся, пацаны. Смех смехом, но это война на уничтожение, в ход идёт всё – мы бросаемся фарфоровыми кружками и гранёными стаканами, в нас летят чугунные буржуйки.

На следующий день по дороге в аэропорт мы заехали в торговый центр «Галактика», расположенный в Киевском районе. Там мы купили для Мазая и его команды десять кружек – наш журналистский подгон. Однако в аэропорту мазайцев уже не было, мы застали только несколько «архангелов», которые собирали свои вещи. Подразделение передислоцировали на другой участок фронта. Несколькими кружками мы возместили потери спартанской столовой, а остальные так и звенят на ухабах в ящике за сиденьем водителя. Ждут встречи с Мазаем.

Атака мертвецов

В течение недели постоянным артиллерийским огнём и сбросами с беспилотников вэсэушников вытравили и с малого муравейника. Однако дорога к нему по-прежнему нами не контролировалась. Со стороны Песок бились сомалийцы и 11-й полк, но к тому участку дороги, который подводил к малому муравейнику, они пока не вышли.

– Нам эти муравейники и на хрен бы не сдались, – объяснял Колыма, закуривая и попивая кофе, который мы по установившейся традиции привезли ему прямо из донецкой кофейни, – их взятие без Водяного для нас бессмысленно. А вот для ВСУ они