что это баронство мне досталось со всем содержимым.

— Мы не успели это отсюда вынести! Сюда заявилась служба Имперской Безопасности!

— И почему это должно стать моей проблемой. Не успел вынести, надо было договориться со мной о процентах, а вы как крысы, тащите то, что принадлежит мне! Твой господин слишком жадный! Не захотел платить положенный процент, значит, потеряет всё! Теперь это моё имущество, и если кто-то сюда сунет нос, я ему его оторву, причём вместе с головой! Вам всё понятно, утырки⁈

— Всё понятно. Ты нас отпустишь?

— А, кто ваш господин?

— Мокрицын Руслан Савельевич.

— Это тот, чей сын меня на дуэль вызвал?

— Да, это его отец.

— Теперь понятно, почему он не стал договариваться. Ладно, с ним мы сами разберёмся. Теперь, что касается вас, — я наступил пяткой на палец командиру группы, с которым разговаривал и, увеличивая давление проговорил:

— Если ты ещё хоть раз посмеешь обратиться ко мне на «ты», то будешь умирать долго и болезненно. Я глава рода, и не тебе, сявка, мне тыкать.

Какое-то время он крепился, но потом заорал, а когда я закончил, то прокричал сквозь боль:

— Простите, господин, я всё понял!

Я убрал ногу с пальцев и освободил всех членов группы, а после приказал им:

— Валите отсюда, и остальным передайте, что если кто-то сюда заявится без согласования со мной, всё что у них будет при себе, я конфискую, а сопровождающих перебью. Это моя земля и проходной двор из неё делать я не позволю.

— Да, господин, мы всё передадим, — поклонились бойцы и шустро свалили туда, откуда пришли.

Подождав, пока бывшие пленники отойдут на достаточно большое расстояние, Алина, перепугавшись, спросила у меня;

— Ты что, перешёл к детям ночи?

— А что, похоже?

— Очень! — ответил вместо неё Стас.

— Ну, раз вы поверили, значит, их я тоже смог убедить. Ты сам подумай, если они сейчас поймут что я не на их стороне, то начнут охоту. Причём и на меня и на вас. А вами я рисковать, не намерен. А раз они думают, что я на их стороне, значит, у меня есть ещё время, чтобы подготовиться к войне. По сути дела, что произошло? Я отжал у них какую-то ценную вещь, и при этом, они даже не станут пытаться возвращать её силой. Если бы я просто грохнул этих бойцов, то уже в ближайшие дни вас бы попытались похитить. Насчёт тебя, Стас, я не уверен, а вот Алину однозначно попытались бы своровать, чтобы надавить на меня. У меня слишком мало о них информации. Вот когда я буду знать того, кого в случае чего нужно будет грохнуть, тогда я сам приду к нему, или к ним.

— Так получается, я тебе не безразлична? — спросила Алина и потупила глазки.

Ну да, кто о чём а лысый о расчёске. Я ей говорю, что её снова могут похитить, а она думает о том, нравится ли она мне, Но неважно, что я об этом думаю, говорить этого вслух не стоит, иначе мне ещё потом придётся объясняться с девушкой, поэтому я ответил:

— Конечно, не безразлична. Если бы ты была мне безразлична, тебя бы здесь не было. Я ценю тебя и твою дружбу.

Алина прикусила губу и её глазки забегали, она судорожно пыталась сообразить, что же я ей только что сказал. Определённо не то, что она хотела услышать, но и обижаться здесь не на что.

— Берись, понесли, — обратился я к Стасу, мы схватились за ручки ящика и понесли его в дом.

Когда мы вернулись, шашлык уже был готов. Водителя мы посадили с нами за стол, посидели, выпили, закусили и поговорили о разном. Алина нет-нет, да касалась меня, как бы невзначай, проверяя мою реакцию. Пришлось подыгрывать, чтобы девушка не обиделась. ведь если она подумает что я действительно отношусь к ней только как к другу, то обидится и это сильно осложнит наши отношения.

Я не бегаю от неё, но и торопить отношения не хочу. Пусть всё развивается постепенно. Всему своё время. Пусть сама определится, что ко мне чувствует, и действительно ли она хочет со мной каких-либо отношений, кроме дружеских.

Она всячески привлекала к себе моё внимание ровно до тех пор, пока не увидела в моих глазах интерес к себе не как к другу, а как к женщине. Только после этого она успокоилась, прижалась к моей руке и положила голову мне на плечо.

— Алина, Ты же говорила, что занималась дизайном интерьера дома, в котором сейчас живёшь? — вспомнил я.

— Да, весь проект от начала и до конца я составила сама.

— Отлично. А сможешь и мне проект сделать, а то, как видишь, здесь всё в плачевном состоянии.

— Смогу, но для этого здесь нужно всё замерить.

— Твой отец обещал в субботу прислать прислугу. Я проведу собеседование и отберу тех, кто мне подойдёт. Они проведут замеры и передадут их мне, а я тебе.

— Договорились.

Мы ещё немного посидели, а затем загрузили ящик в багажник и поехали в село Червишево.

— Вы уверены, что нам сюда? — удивлённо спросил водитель, когда мы подъехали к полицейскому участку.

— Уверен, уверен, заезжай.

Мы въехали на территорию полицейского участка, вылезли из машины и, забрав со Стасом ящик, понесли его в здание полиции.

— Вы к кому? — взглянул на нас очумевшими глазами дежурный.

— Я к себе, — ответил я и положил перед ним приказ императора о передаче мне в полное владение этого баронства.

— Ваш бродь, по уставу я обязан доложить о вас, — умоляющим взглядом уставился на меня дежурный.

— Обязан, докладывай, а мы пошли. Дорогу я знаю, провожать не надо — сказал я и мы, подняв ящик, отправились в кабинет начальника отделения.

Мы зашли без стука, секретарь даже не пыталась нас остановить. Видать уже позвонили.

— Здравствуйте. Приношу вам свои извинения, что без приглашения, но обстоятельства вынудили.

— Заходите, заходите, ваше благородие. И не нужно извиняться, вы у себя дома. Кстати позвольте взглянуть на документ?

— Конечно, вот, пожалуйста.

Начальник отделения минут десять с окуляром изучал императорский приказ о передаче мне в ленные владения этого баронства, а потом вернул его мне и отдал честь.

— Прошу прощения за недоверие. Работа такая.

— Я всё понимаю, не переживайте и не вставайте. Я к вам по делу.

— Слушаю. Чем я могу вам помочь?

— Вы присаживайтесь, не нужно передо мной скакать. Я прекрасно помню, что вы для нас сделали и поверьте, я хочу, чтобы вы остались на этом месте. Мне нужно, чтобы вы подержали у себя этот ящик вместе с содержимым. Через несколько дней я его у вас заберу.

— И как мне его хранить?

— Да никак, пусть вот здесь в углу за шкафом постоит, рядом с вашим столом. Так, чтобы и глаза не мозолил, и особо не прятали.

— А что в нём?

— Да хрень всякая, выкинуть жалко оставить негде. Присмотрите за ним?

— Конечно, присмотрю.

— Вот, спасибо. А то не хочется сейчас с ним таскаться. У меня к вам ещё одна просьба будет. Сообщите в администрацию Червишево, что в субботу мне понадобится машина с водителем. Если вдруг глава посёлка не выполнит мой приказ, или сделает это поздно, то глава в Червишево сменится. Так ему и передайте. Я в курсе о том, сколько машин и водителей в администрации. А самое главное я в курсе, какие машины есть. Пришлёт за мной развалюху, и до конца своих дней будет ездить на ней, а его машину я отдам другому. Машина мне нужна к восьми утра.

— Понял, сделаем.

— И ещё кое-что. Закажите, пожалуйста, в ресторане, из которого нас в прошлый раз кормили, еду человек на двадцать. Завтраки обеды и ужины. На два дня. Первый день в субботу, второй воскресенье. Разумеется, всё за оплату и за полную стоимость. А ещё скажи поварам то же самое, что сказали когда еду для нас готовили. У меня прислуга в субботу прибывает. Пока кухонное оборудование привезут, им что-то есть надо будет. И пусть организует доставку до моего поместья. Оно находится там, где раньше была бандитская база. Если нужна предоплата готов внести сто процентов, — когда я заговорил про еду, начальник отделения погрустнел, но когда я сказал что оплачу полную стоимость, резко приободрился.

— Нет-нет, что вы, никакой предоплаты не нужно. Всё только по факту.

— Хорошо. Тогда пусть в субботу курьер привезёт счёт, я сразу оплачу его за два дня, если еда понравится. А если не понравится, то оплачу только, то, что привезли и закажу еду в другом ресторане.

— Не переживайте, если вам в прошлый раз понравилось, то и в этот понравится.

— Ну, вот и хорошо. А это вам, в благодарность, я достал целую бутылку коньяка, к которой мы так и не притронулись, потому что это была вторая, и поставил её на стол