Закончив вместе с Делорм беседу с баллистиками, он подумал было заглянуть в отель к Кэтрин — «Челси» находился совсем рядом с Центром судебно-медицинской экспертизы. Но тут надо было решать головоломку. Если бы Кэтрин была в хорошем состоянии, тогда, разумеется, появление его в отеле было бы воспринято адекватно. Но сейчас она пребывает в шатком равновесии, заботу его считает чуть ли не преследованием, и его неожиданное появление может оказаться шагом порочным. В конце концов, идею эту он отверг и сейчас беспокоился, где она и что поделывает. Хорошо бы она была в номере и смотрела телевизор. Или в режиме онлайн через ноутбук заказывала себе какие-нибудь фотопринадлежности. Как только он войдет в дом, то сразу ей позвонит.

Зазвонил его мобильник. Это оказался Ларри Берк, в тот день дежуривший в больнице. Его голос звучал напряженно и взволнованно.

— Хорошо бы ты сейчас приехал, — сказал Ларри. — Похоже, наша рыжеволосая приятельница исчезла.

Ларри Берк ждал его в дверях. Вид у него был мрачный.

— Как это произошло, Берк? Ты хоть понимаешь, что ей грозит опасность?

— Да знаю я. Но мне же ни словом не намекнули, что она может сбежать. Велели строго следить за всеми, кто входит, но насчет того, чтобы ей никуда не выходить, уговора не было. Она же не преступница какая-нибудь и не подозреваемая.

— Расскажи толком, как это случилось.

— Ничего особенного. С первого дня здесь она разгуливала по отделению. Все к ней очень хорошо относились, и она входила и выходила когда ей вздумается. Поначалу я немного нервничал, но она всегда говорила мне, куда идет, и всегда возвращалась как положено.

— А на этот раз как она объяснила, куда идет?

— Сказала, что хочет навестить одну пациентку в отделении. Она и раньше к ней захаживала. Ту девушку зовут Синди, и лежит она в триста сорок восьмой палате.

— И ты ее не сопроводил?

— Она этого не хотела. Наверно, скверно себя чувствуешь, когда вроде здоров, а тебя держат в больнице. Вот я и решил дать ей послабление, позволил побыть одной. Как я уже сказал, меня же не предупредили, что она может сбежать. Так чего же мне было волноваться, что она куда-то собралась?

— Если это она собралась. Откуда нам знать, что ее не выкрали те, кто хотел ее убить?

— Так никакого шума не было! Если б ее забирали насильно, был бы шум, крики.

— К ней кто-нибудь приходил? Какой-нибудь посетитель?

— Никто не приходил. Ни единой души не было.

— Дай-ка мне свою рацию.

Берк отстегнул рацию и передал ее Кардиналу. Кардинал позвонил в Управление и велел диспетчеру разослать ориентировку на Терри Тейт. Дав ее приметы, он нажал кнопку отбоя.

— Ты всех дежурных опросил? Ты уверен, что никто не видел, как она покидала больницу?

— Я спрашивал всех. Никто ее не видел.

— А ведь заметна должна быть с такими огненно-рыжими волосами. С девушкой из триста сорок восьмой палаты говорил?

— Ну да. Зовут ее Синди Пил. Сообщить могла не много.

— Ну, я тоже с ней поговорю. А тебе почему бы не уйти с дежурства раньше положенного?

— Ты считаешь меня виноватым, что она исчезла?

— Я себя считаю виноватым. Надо было вдолбить каждому, чтобы глаз с нее не спускал.

Кардинал поднялся в палату Терри. Постель была смята, но не расстелена. Он открыл шкаф. То немногое из одежды, что было у Терри, пропало.

Кардинал прошел по коридору к палате 348. Девушка в наушниках, откинувшись на подушки, вяло смотрела телевизор. Светлые волосы производили впечатление немытых, а левое запястье было забинтовано. Когда Кардинал вошел, она не оторвалась от экрана. Кардинал указал на ее наушники.

— Это еще что такое! — вскинулась она с таким раздражением, словно он мучил ее не первую неделю.

— Снимите наушники, Синди, пожалуйста!

Она скинула наушники, и они повисли у нее на шее. Лицо ее было карикатурным выражением крайней досады.

Кардинал представился.

— Свинство какое! Почему меня никак не могут оставить в покое!

— Дело не в вас. У меня к вам несколько вопросов по поводу девушки с другого конца коридора.

— Что я ей, сестра-близняшка, что ли?

— Она заходила к вам несколько раз, правда?

— Ну и что из того? Арестуете меня за это?

Девушка так и пылала гневом. Кардиналу вспомнилась Келли в подростковом возрасте. Почти все то время Кэтрин провела в больнице, и полный набор проявлений тогдашнего негативизма Келли он испытал на собственной шкуре.

— Зачем она приходила к вам?

— Ну во-от еще! Наверно, со скуки. Здесь же скука смертная!

— О чем вы с ней говорили?

— Да ни о чем таком особенном. О жизни. Она все старалась подбодрить меня. Типа.

Столько ярости в этой малышке. Ведь и росту-то в ней, как прикинул Кардинал, не больше пяти футов четырех дюймов. Хрупкая. Вроде Терри Тейт. Может быть, чуть поплотнее.

— А о себе она что-нибудь рассказывала? Откуда она? Куда направлялась?

— Говорила, что она из Британской Колумбии… нет, кажется, из Ванкувера. Откуда-то оттуда… Училась на актрису. Хочет, типа, прославиться. А больше она сама вопросы задавала.

— Какие вопросы?

— Ну, типа, где живешь? Сколько у тебя братьев и сестер? А я расспрашивать терпеть не могу. Типа, парень у тебя есть? Вроде того.

— Она говорила вам, зачем приехала в Алгонкин-Бей?

— Нет.

— А почему у нее на голове пластырь, говорила?

— Пластырь?

Ну конечно же, подумал Кардинал, ты даже этого не заметила. В мире ведь существуешь только ты сама.

— Она попросила мой сотовый. Я разрешила. Она сказала, что у нее нет мобильника, а больничный телефон не работает.

— Когда это было?

— Вчера вечером. Около семи.

— Вы знаете, кому она звонила?

— Понятия не имею. Куда-то в Ванкувер. Спросила сначала, не возражаю ли я. А мне-то что?

— Она звонила женщине или мужчине, вы не знаете?

— Что я, шпионка, что ли? Да я сразу наушники нацепила, как только она стала набирать номер.

— Не делилась ли она своими планами покинуть больницу? Куда она могла податься?

— Вот уж не знаю. А чего вы так всполошились? Что она, крупный криминальный авторитет, что ли?

— Мы вовсе не всполошились. Просто мы пытаемся ее защитить.

— Ненавижу, когда меня защищают, — заявила девушка так негодующе, словно все вокруг только тем и занимались, что защищали ее.