Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все произошло за ленчем. Мы сидели в школьном кафетерии. Ожидание в очереди с подносом было в далеком прошлом, завтраки из дому и подавно. Круто считалось покупать конфеты и содовую в киоске.
Наша группа теперь расширилась, в нее входили не только мы втроем. Никки всегда появлялась на несколько минут позже, чем остальные. Она всегда приходила со своим подносом из очереди за бесплатным горячим обедом. Сейчас я задаюсь вопросом: не потому ли она сносила презрительные насмешки, что это был ее единственный шанс полноценно поесть за весь день? Как бы то ни было, она приходила и садилась напротив Пилар и рядом со мной – другие девочки никогда не занимали ее место.
Помню, была пятница. Ребекка Милбэнкс, перед тем как к нам подошла Никки, наклонилась вперед и сообщила новость:
– Ни за что не догадаетесь, кто пытался получить у меня в доме место... горничной!
Никого из нас не заинтересовала бы эта тема, если бы не то, каким тоном она это сообщила.
– Кто? – встрепенулись все.
– Мать Никки!
Не знаю, как описать испытанный нами шок. Ни одна из наших мам не работала, тем более горничной. Это не укладывалось в голове.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Пилар, и ее резкие черты лица стали еще жестче.
Девочки сдвинулись поплотнее, чтобы послушать историю, заняв место Никки.
Карие глаза Бекки горели, предвещая скандал.
– Мать Никки пришла к нам домой, чтобы устроиться на место горничной! Представляете? Ее мать – сущий стыд.
Только тут мы заметили, что Никки стоит позади нас со своим бесплатным ленчем на подносе. На ее лице застыла маска ужаса. Девочки замолчали со свойственной подросткам смесью вины и удовольствия. И вместо того чтобы попросить других девочек пересесть на свои обычные места, Пилар секунду молчала, а потом указала на край стола и сказала:
– Сядь там, Никки.
Мы все сдвинулись. Казалось, Никки не может пошевелиться. Она посмотрела на меня. Как будто я могла что-то сделать. Конечно, могла.
Я не знала, что сказать и что подумать. Я уставилась на диетическую колу, в которую выдавливала сок из лимона. Подумала о розовом платье, в котором Никки была на балу. Могла ли я и дальше выручать Никки? Хотела ли?
Я не знаю точно, что бы я сказала, но, как всегда, когда случалось что-нибудь подобное, Никки убежала.
Сейчас, сидя в машине у дома Мисти Блейдвелл, я могла лишь гадать, почему Никки снова готова пуститься еще в одну опасную авантюру.
– Готова? – спросила я.
– Готова.
Я включила зажигание.
Кэнди Хафф жила неподалеку от Мисти в фешенебельном районе, преимущественно населенном семьями, в которых работали оба супруга. У нее был симпатичный двухэтажный оштукатуренный дом в средиземноморском стиле с терракотовой черепичной крышей и миленьким садиком. На подъездной дорожке, окаймленной зеленым кустарником, стоял припаркованный «сабербан».
Кэнди сама открыла нам дверь. Внешне она напоминала старинную куклу. (А я-то так надеялась, что на ней будет хоть немного лайкры леопардовой расцветки.) Ее каштановые волосы, волной ниспадавшие на плечи, были убраны назад бархатной лентой, а челка, модная в восьмидесятых годах, делала ее похожей на двенадцатилетнюю девочку.
– Фреди, как приятно тебя видеть! – Ее улыбка представляла собой идеальный баланс доброты и приветливости, но, несмотря на хорошие манеры, она бросила взгляд на мою соседку, приподняла бровь, и затем добавила: – Да ведь это Никки Граут.
М-да.
– Пожалуйста, входите.
Кэнди провела нас в гостиную. На столе стояли стаканы с холодным чаем, тарелка печенья. Я подозреваю, что у нее не было горничной, чтобы нас обслужить.
Она без умолку болтала – о последнем благотворительном бале, о последнем общем собрании, о прибавлении в семействе Ванды Мейсон. Ни в одной из этих тем Никки не могла поучаствовать. Хорошая хозяйка всегда должна следить, чтобы никто из гостей не выпадал из беседы.
Интересно.
Я перевела разговор на погоду и общие темы. Никки, всегда шумная и разговорчивая, не могла связать двух слов. Она сидела абсолютно неподвижно, с застывшей улыбкой на лице, поставив ноги вместе и придвинув их к дивану настолько близко, насколько это было возможно. Руками она так сжала стакан, что я лишь едва различала слабый дребезжащий стук льда о стенки.
Так прошло еще несколько минут. Вдруг Кэнди обернулась к ней и сказала:
– Полагаю, Фреди привела тебя сюда потому, что ты хочешь вступить в Лигу.
Никки была так удивлена (не говоря о том, что встревожена), что вздрогнула, пролив чай на белоснежную обивку дивана Кэнди. А диван «Сент Джон», хоть и очень элегантен, не слишком хорошо впитывает влагу.
– Черт!
Кэнди замерла и уставилась на Никки, которая закрыла рот рукой.
– О, я извиняюсь! – прошептала Никки. Но извинений было недостаточно.
Менее чем через минуту дверь накрепко захлопнулась за Никки и мною.
Никки была просто не в себе:
– Прости! Мне так жаль! Ты велела не браниться и даже не говорить ничего похожего, и я так старалась! И тут вдруг это. – Она практически увяла под голубым небом, с которого сияло уже начинающее припекать солнце.
– Нам надо идти, – твердо сказала я.
– О, Боже, мне в самом деле жаль.
По дороге в «Ивы» мы молчали. Я едва махнула рукой Хуану, прежде чем проехать в ворота. Как только я припарковала машину у дома Никки, она выскочила и побежала домой.
Пойти за ней, но зачем? Я даже не могла придумать какую-нибудь обнадеживающую ложь. Невозможно было загладить неприятное впечатление, произведенное Никки на Кэнди.
Я предоставила ее самой себе и вернулась домой, задаваясь вопросом, что делать дальше. Все это напоминало несущийся поезд, который уже нельзя остановить.
Вернувшись домой, я испытывала странное чувство – мне хотелось позаимствовать у Уиннифред Опал немного безумия. Да, я, мисс Мелодрама. Это кажется невероятным, но дела обстоят именно так. Похоже, все вокруг меня меняется с бешеной скоростью, и я ничего не могу с этим сделать. Как такое возможно? В моей жизни все пошло вкривь и вкось. До недавнего времени я и не подозревала, что так бывает, и уж тем более никогда с подобным не сталкивалась. Такое ощущение, будто меня выкинули из лодки на середине озера, не научив предварительно плавать.
Разумеется, Фреди Уайер ни в коем случае не собирается тонуть, можете быть уверены. Если кто-то и может выплыть на берег после такого кораблекрушения, так это я. Но пока что все это барахтанье очень утомляет.